Сахалинский театр кукол
| Сахалинский театр кукол | |
| Основан | |
|---|---|
| Здание театра | |
| Местоположение |
|
| Руководство | |
| Директор |
Костанова Инга Анатольевна |
| Художественный руководитель |
Добролюбова Антонина Александровна |
| Ссылки | |
|
[www.molute.ru/ Официальный сайт] | |
Сахалинский театр кукол — государственное автономное учреждение культуры, театр кукол в городе Южно‐Сахалинск, расположенный по адресу: Коммунистический проспект, 28а.
Содержание
История
Единственный на Сахалине театр кукол был создан в 1981 году небольшой группой энтузиастов во главе с заслуженным деятелем искусств Бурятской АССР Владимиром Ральчуком[1].
Дебютным спектаклем на сцене Сахалинского театра кукол стала сказка по пьесе югославского писателя Воймила Рабадана «Маленькая Фея». (19 февраля 1981 года).
В 1982–1983 году театр располагался в арендуемом помещении клуба «Строитель» по Сахалинской улице, 34-а. 1 июня 1984 года областному театру кукол в здании Центра по начислению и выплате пенсий на улице Карла Маркса, 24 было выделено помещение. В нём Сахалинский кукольный и прожил большую часть своей жизни.
В новом здании театр располагается с 15 августа 2011 года.
В театр многие годы приезжают на постановки известнейшие мастера режиссуры Москвы,Санкт‐Петербурга, других театров России и зарубежья, среди них и Станислав Железкин, Борис Константинов, Петру Вуткэрэу. Появились спектакли для взрослой аудитории: «Линии судьбы», «Одержимая любовью», «По ту сторону Гоголя», «Иоанна и огонь», «Икар», «Оскар и Розовая Дама», «Госпожа‐Пани-миссис…«, «Танабата».
С недавних пор театр показывает спектакли и для подростков: «Журавлиные перья», «Старая сказка», «Иосиф Бродский. Все это было…», «Поллианна». В репертуаре и спектакли "для самых маленьких" от 1,5 лет - «Театр в ладошке»: «Три бабочки», «Лесные художники», «Медвежонок Топтыжка», «Айвик и Зявик», «Лесная музыка».
Всего в репертуаре театра сегодня более 40 самых разных сказок и пьес.[2]
Фестивали
Театр является организатором международного фестиваля театров кукол «На островах чудес», состоявшегося в первый раз в сентябре 2011 года
В первом фестивале приняли участие представители Венгрии, Эстонии, Японии, Турции, Кореи. Россию представляли театры кукол из Омска, Бурятии, Вологды, Мытищ.
Второй Сахалинский международный фестиваль театров кукол «На островах чудес» проходил с 7 по 15 октября 2013 года. Его участниками стали 13 театров из Литвы, Турции, Японии, Южной Кореи, Испании, Болгарии. Российские театры из Санкт‐Петербурга, Московской области, Кургана, Иваново, Петропавловск‐Камчатского. В числе почетных гостей – известные театральные деятели: главный художник театра имени Образцова, известный мультипликатор Сергей Алимов; основатель паневежского Театра кукол на колесах, лауреат малой Нобелевской премии Антанас Маркуцкис; народный артист России, бессменный руководитель театра кукол «Огниво», президент ассоциации кукольников «21 век» Станислав Железкин; режиссёр‐постановщик театра имени Образцова Екатерина Образцова; доктор филосовских наук Власта Смалакова; президент российского центра «УНИМА» Елена Иванова; театральный продюсер Давид Бурман.
Труппа
|
Напишите отзыв о статье "Сахалинский театр кукол"
Примечания
Отрывок, характеризующий Сахалинский театр кукол
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
