Сетевая литература

Сетевая литература (сетература) — понятие, предлагаемое некоторыми публицистами для обозначения совокупности литературных произведений, основной средой существования которых является Интернет. От вопроса о сетевой литературе (которая если существует, то именно в противопоставлении литературе несетевой, «обычной») необходимо отличать вопрос о дополнительных, чисто практических возможностях, предоставляемых Сетью любой литературе, — удобстве поиска текстов и по текстам, удобстве доступа к текстам из любой точки Земли и т. п.; существование этих возможностей уже привело к появлению множества сайтов, служащих Интернет-представительствами бумажных литературных журналов, издательств, отдельных авторов.

Существование особой сетевой литературы сторонники этого понятия обосновывают несколькими дополняющими друг друга способами.

Сетевая литература как литература новых технологических возможностей

Интернет как носитель текстов предоставляет в распоряжение автора ряд средств и приёмов, недоступных на бумаге:

• нелинейность текста: за счёт гиперссылок читатель может самостоятельно строить свою траекторию движения по тексту;

• интерактивность текста: автор может предоставить читателям возможность дописывать имеющийся текст — в соответствии с определёнными правилами или произвольным образом;

• мультимедийность текста: в литературное произведение, размещённое в Интернете, легко вставить звуковые файлы, файлы с анимированными изображениями и т. п.

Некоторые люди утверждают, что все эти способы работы с текстом были изобретены задолго до Интернета: например, альтернативные способы движения читателя по тексту предлагаются в романе Х. Кортасара «Игра в классики», некоторых произведениях Раймона Кено и др.; эксперименты по внедрению изображения в литературный текст широко практиковали русские футуристы; построение стихотворного текста как своеобразной партитуры для голосового исполнения (с одновременным развёрнутым живописно-графическим сопровождением) начиная с 1960-х гг. характерно для поэзии Елизаветы Мнацакановой.

Сетевая литература как литература новых формальных и жанровых предпочтений

Интернет способствует изменению иерархии жанров и форм: типы текста, наилучшим образом приспособленные к сетевому существованию, выходят на первый план и постепенно вытесняют другие. На роль преимущественно сетевых жанров и форм предлагались прозаическая миниатюра (текст размером «в один экран», не требующий вертикальной прокрутки для прочтения от начала до конца), эссе, литература дневникового типа.

Противники этой идеи полагают, что роль Интернета в судьбе тех или иных жанров и форм, в самом деле, заслуживает изучения, но не даёт оснований говорить об особой сетевой литературе. Здесь, возможно, изменяется лишь место эссе или малой прозы во всей литературе.

Роль интерактивности сетевой литературы

Произведение, опубликованное на бумаге (будь то в книге или в журнале), существует само по себе, отдельно и самодостаточно. Если на него и последуют отклики читателей и критики, то эти отклики будут опубликованы позже и в каком-то другом месте. Интернет предоставляет возможность немедленного включения текста в процесс коммуникации по поводу литературы. На сайтах со свободной публикацией или в блоге отклик читателя может быть получен моментально.

Блоги

Здесь общение автора с читателями может быть двусторонним и многосторонним, затрагивать не только сам исходный текст, но и личность автора, собственные вкусы всех участников беседы, их творчество и любые иные темы. В конечном счёте первоначальное произведение оказывается только поводом для общения. Поэтому, в таких случаях, продуктом сетевой литературы в блогах является не обнародованное на сайте со свободной публикацией стихотворение одного из десятков тысяч авторов, публикующихся там, а вся потенциально бесконечная цепочка реплик, порождённых этим стихотворением, иными словами — сформировавшаяся вокруг этого текста коммуникативная среда. Такое растворение отдельного, определённого текста в текстовой стихии, а также происходящая в этой ситуации «смерть автора» и «рождение соавтора»(ведь авторами возникающей коммуникативной среды являются все её участники и никто в особенности: граница между автором и не-автором перестаёт существовать). Сторонники интерактивной сетевой литературы трактуют это процесс как наиболее полную реализацию постмодернистского проекта.

Существует мнение, что перенос центра тяжести с результата на процесс в блогах — свидетельство функционирования сайтов со свободной публикацией как своего рода субкультуры, схожей с другими субкультурами (например, сформировавшимися вокруг ролевых игр). В качестве различительного признака важно то, что иерархия ценностей, складывающаяся в любой субкультуре, признаётся только внутри неё самой: авторы, популярные на сайтах со свободной публикацией (в своей коммуникативной среде), как правило, не признаются за их пределами, а если признаются — то исключительно благодаря свойствам созданных ими произведений, освобождённых от составляющих особенность этой среды наслоений.

Но если посмотреть на это явление с исторической точки зрения, чего не любят делать теоретики сетевой литературы, то мы увидим, что любая субкультура есть индивидуализация общей культуры на основе каких-либо отклонений в развитии. В данном случае таким отклонением стала новая информационная система, Интернет-реакция, позволяя проследить реакцию опубликованного текста со всей совокупностью текстов, размещенных в сети, и со всеми пользователями, имеет такой же длительный характер, как и реакция на обычную публикацию. Кто-то откликнется сразу, а кто-то подождет с отзывом. Кроме того, реакция, как правило, не бывает продуманной, так как отношение к таким публикациям и к собственному отклику имеет сниженный по уровню ответственности. Поэтому, какой-то реакции, возможно, наиболее важной, можно и не дождаться, так как в сети все тексты приобретают в чем-то однородный характер, как в темной комнате все кошки - серы. Этот историко-культурный анализ можно продолжить, но уже приведенного соображения достаточно для того, чтобы сделать вывод, что сетевая литература, если она не хочет остаться настоящей литературой, не может отделяться от общего литературного процесса и общего процесса коммуникации.

См. также

• Литература в Рунете
• Блог-литература

Ссылки

• [www.netslova.ru/teoriya/ Раздел «Теория сетературы» на сайте «Сетевая словесность»]
• [litgep.ru/theory/10-obzor-literaturnyh-portalov-so-svobodnoi-publikaciei.html Обзор литературных сайтов со свободной публикацией] (актуальная статья 2015 г.)
• [lito.ru/text/6477 Алексей Караковский. «Публикация в интернете: история и практика. Руководство для пользователей»] (обзор основных существующих литературных сайтов, краткая история русской сетевой литературы, статья 2005 г.)
• [www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?searchPattern=%D1%82%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D1%84%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B0&textid=2739&level1=main&level2=articles Галина Тимофеева. «Сетевая литература: профессионализм или дилетантство?» ] (анализ качественного состояния сетевой литературы Рунета)
• [ruizdat.ru/list.php?g=20&link=227 Блог редактора литературного сайта Руиздат] (имеет ли сетература право на существование?)

Отрывок, характеризующий Сетевая литература

Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.