Синьцзянский университет

Синьцзянский университет شىنجاڭ ئۇنىۋېرسىتېتى Xinjiang University
Оригинальное название	新疆大学
Год основания	1924
Студенты	более 30 тысяч
Иностранные студенты	более 1000
Аспирантура	более 4100
Профессора	191
Расположение	Урумчи, СУАР, КНР
Сайт	[www.xju.edu.cn/ .edu.cn]

К:Учебные заведения, основанные в 1924 году

Синьцзянский университет (кит. 新疆大学) — университет в Урумчи (СУАР, КНР). Один из ведущих университетов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР. Входит в число национальных «ключевых университетов» по проекту развития системы высшего образования в КНР «Проект 211». Был основан в 1924 году и в настоящее время является комплексным университетом.

История

Синьцзянский университет был основан в 1924 году как специализированное учреждение по изучению русской литературы, права и политики. С января 1935 года стал называться Синьцзянский университет. 1 октября 1960 года официально открыт как Синьцзянский университет КНР. После культурной революции и восстановления деятельности региональных отделений Академии наук КНР, Госсовет в 1978 году одобрил воссоздание Синьцзянского университета в качестве одного из 16 комплексных университетов КНР. С 1997 года стал первым университетом в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, который вошёл в национальную программу «Проект 211». 20 декабря 2000 года бывший Синьцзянский университет был объединен с Синьцзянским технологическим университетом — так появился современный Синьцзянский университет. В 2004 году Министерство образования КНР подписало соглашение с региональным правительством Синьцзян-Уйгурского автономного района о концепции создания нового Синьцзянского университета. В 2005—2010 гг. осуществлялась плановая поддержка развитию университета по программе Министерства образования КНР. Поддержка была оказана со стороны крупнейших вузов КНР — Пекинского университета, Университета Цинхуа, Уханьского университета, Тяньцзиньского университета и т. д.

Новый этап развития межуниверситетского сотрудничества начался 31 августа 2010 года после выступления партийного секретаря Университета Цинхуа Ху Хэпина, в котором он предложил свой вуз в качестве ведущего партнёра для Синьцзянского университета по программе поддержки университетов Запада КНР.

В настоящее время располагается в южной части города Урумчи. В университете учатся студенты-представители различных национальных и этнических групп.

Структура университета

В настоящее время в университет состоит из 23 институтов, аспирантуры, независимого института, отделения по проведению образовательных исследований, 4 образовательных центра, 8 исследовательских центров, а также Международный центр по поддержке и устойчивому развитию регионов с засушливыми почвами. В настоящее время преподавание ведется по 74 специалиальностям (бакалавриат), в том числе по языку, литературе, праву, экономике, истории, управлению, философии, техническим наукам (всего восемь направлений). 12 программ подготовки кандидатов наук, работают 7 «исследовательских станций» по посткандидатским исследованиям, 96 магистерских программ, также 4 специализированные магистерстким программам (Государственное управление, вузовское образование, инженерия, право).

В университете работают: 1 вузовская группа национального уровня, 3 — уровня автономного района, уровня автономного района по селективным курсам — 20, 8 преподавателей субсидируются автономным районом. Кроме того, в университете — 5 «особых» специальностей национального уровня, а также 8 специальностей, по которым район испытывает постоянную нехватку кадров. На национальном уровне поддерживаются 3 учебные дисциплины (в том числе одна — по подготовке специалистов), 7 — на уровне автономного района, 21 — на уровне вуза. Одна специальность (социо-гуманитарного блока) является базовой для региональных научных исследований и также поддерживается государством. Дисциплины «Математика» и «Прикладная математика» поддерживаются исследовательскими структурами по фундаментальным наукам и являются базовыми для исследований в своих областях. По трем дисциплинам национальные и региональные власти создали опытные лаборатории (3 и 6 соответственно).

В университете обучается по различным программам подготовки и переподготовки более 30 тыс. студентов, в том числе — очной формы обучения — свыше 19 тыс., более 4100 аспирантов, более 350 иностранных студентов. Численность профессорско-преподавательского состава — 1659 чел., среди них профессоров — 191 чел., доцентов — 596 чел., с кандидатской степенью (Ph.D) — 226 чел., магистров — 798 чел. Получают дотацию от Госсовета — 39 чел., «за особый вклад в науку» (молодые специалисты) — 5 чел., от региональных властей — 13 чел.

Исследования в институтах сосредоточены в основном в 8 областях знаний:

• Экономика
• Экология засушливых почв
• Математическая теория
• Демография
• Прикладная химия
• Культуры Центральной Азии
• Алтайские исследования
• Дизайн и архитектура

Библиотека университета

Так как в начальный период деятельности вуз был специализированным, библиотека также была собрана для нужд изучения русского языка, культуры, права и политики, став предшественницей библиотеки Синьцзянского университета. В начальный период существования в библиотеке насчитывалось всего около 1000 томов. В 1935 году, после образования Синьцзянского университета, библиотека существенно расширилась. В 1939 году в вуз приехало несколько известных писателей, которые тоже приняли участие в формировании фондов библиотеки (в частности, ректор Ду Чжунъюань). В 1960 году, после официального создания университета, была открыта и библиотека.

Персонал библиотеки — 107 человек, здесь работают представители различных национальностей (ханьцы, уйгуры, казахи, хуэйцы, маньчжуры, узбеки). Всего представителей национальных меньшинств — 47 человек.

Международная деятельность

18 июня 2010 года Президент Республики Таджикистан Эмомали Рахмон удостоен звания Почётного профессора Синьцзянского университета.

Ссылки

• [www.xju.edu.cn/ Официальный сайт]  (кит.) (англ.)
• www.xjst.org/ - Форум Синьцзянского университета (кит.)

Отрывок, характеризующий Синьцзянский университет

При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?