Скрябин (группа)

Скрябін
Основная информация
Жанр	1989—2000, 2002: пост-панк, синти-поп, новая романтика, после 2000: поп-рок
Годы	1989 — настоящее время
Страны	СССР СССР, Украина Украина
Языки песен	украинский, английский
Состав	Алексей Зволинский Константин Сухоносов Константин Глитин Вадим Колисниченко Ольга Лизгунова
Бывшие участники	Андрей Кузьменко Сергей Гера Ростислав Домишевский Игорь Яцишин
[skryabinband.com/ nband.com]

Скрябин (группа)Скрябин (группа)

Скрябін — музыкальный проект украинского музыканта Андрея Кузьменко. Группа была основана в 1989 году и первоначально состояла из четырёх участников. На протяжении всего творчества коллектив претерпел значительные изменения — от электронной альтернативы и дарквэйва к поп-року.

Предыстория (1986—1989)

Группа возникла в городе Новояворовске Львовской области на обломках ряда местных рок-групп, объединявшихся вокруг студии «Sпаты» (Студия Патологической Тишины). За три года до этого, в 1986 году Андрей Кузьменко знакомится с Владимиром Шкондой. У них обоих были общие музыкальные вкусы. Сначала они слушали музыку, но позже решили её сами и играть. Кузьменко играл на пианино, а Владимир был гитаристом.

В 1987 Андрей Кузьменко записывает такие песни песни «І так то вже є», «Brother», «Lucky Now» (в ней подпевает троюродный брат Андрея Кузьменко). Андрей играет в группе Ланцюгова реакція выступая на школьной дискотеке.

В 1988 в Новояворовске появляется группа Наша Кантора которая основывает студию «Sпати», куда вступают Андрей Кузьменко и Игорь Яцышин (который позже погибает от рук пьяного отчима). Тогда Андрей играл танцевальную музыку. В это же время Андрей принимает участие в таких группах как Асоціація Джентельменів, Уко, Труна, Death Time Boys, Реанімація. Также у Андрея Кузьменко были собственные сольные проекты. В тот период были записаны такие песни «Душа і Плоть», «Love Me To Death», «Ліза (Олля)», «Texas Song». Вскоре все вышеперечисленные команды распадаются и ряд их бывших участников образуют первый состав будущего Скрябіна — Андрей «Кузьма» Кузьменко (вокал, тексты, музыка), Ростислав «Рой» Домишевский (бас-гитара, тексты, музыка), Сергей «Шура» Гера (укр.) (клавишные), Игорь Яцышин (ударные) и Александр «Скряба» Скрябин (звукорежиссура).

Начало (1989—1991)

Точкой отсчёта для группы стало принятое 29 июня 1989 года совместное решение участников группы записать композицию «Feel the Pain» и её украиноязычный вариант — «Чуєш біль». Вслед за этим началась запись новых песен, которые вошли в ныне утраченный бобинный альбом «Чуєш біль» (по воспоминаниям участников коллектива — одна половина этих песен была записана на английском, а другая половина — на украинском), и был снят дебютный клип на одноимённую песню. Автор клипа — Владимир Зайковский (укр.) в дальнейшем много и плодотворно сотрудничал с группой Скрябін вплоть до начала 2000-х.

Вскоре после записи альбома Роя забирают в армию, а 6 июня, когда Зайковский решил отправить клип группы на некий авангардный фестиваль в Москву, было решено назвать не имевшую ещё названия группу — Скрябін. Название это не имеет ничего общего с русским композитором и создателем светомузыки Александром Скрябиным — оно было взято в честь вышеупомянутого звукорежиссёра группы, который приходился этому композитору полным тёзкой и взято было в шутку, когда того не было в момент обсуждения названия группы.

Спустя два года в 1991 году группа под названием Андрій Кілл и в несколько видоизменённом составе — Кузьма, Шура, Скряба и Андрей «Кьюр» Штурма выступает на третьем фестивале украинской песни Червона рута, и, несмотря на крайне непрофессиональное и хаотичное исполнение своих песен («Оля», «Самотній в’язень», «На даху добре»), занимают третье место в жанре поп-музыка. После этого выступления группа подписывает контракт со львовской «Студией Льва» (Студія Лева) и записывают там вышедший в 1992 году дебютный магнитоальбом «Мова риб», распространённый во многом благодаря другу группы — Виталию «Барду» Бардецкому. На этом альбоме окончательно определилось звучание Скрябіна, со временем ставшая визитной карточкой группы — смесь холодного пост-панка и синти-попа с элементами хип-хопа и техно, а также по большей части меланхолическими или напротив ироничными текстами, которые теперь были полностью на украинском языке. В том же 1991 году Скрябін даёт первый концерт в военной части. По воспоминаниям Шуры, публика, состоявшая из солдат, не обращала внимания на группу, так как те «постоянно кричали и подбрасывали шапки вверх».

Первые попытки пробиться на большую сцену (1992—1994)

В 1992 году группа покидает «Студию Льва» и переходит на работу в первое на Украине продюсерское агентство Ростислав-шоу, под руководством Ростислава Штыня. Получив в бесплатную аренду хорошие на тот момент музыкальные инструменты и получив первую в жизни стабильную зарплату, музыканты записывают первый серьёзный музыкальный материал группы — альбом «Технофайт». Во многом этот альбом продолжает линию начатую в «Мове Риб», однако на этот раз треков там становится больше и музыка коллектива становится также более танцевальной. С материалом из этого альбома музыканты дают мини-тур с «живым» звуком.

Однако вскоре Ростислав-шоу перестаёт существовать и «Технофайт» так и не выходит в свет, распространяясь лишь в сети Интернет среди поклонников группы в «сыром» виде, а отдельные треки с альбома перекочевали на последующие альбомы группы в сильно переработанном виде. Разочарованная этими событиями группа записывает последнюю песню для альбома — «Нікому то не треба», которая характеризовала настроение группы в тот момент, и в 1993 году прекращает свою деятельность.

Кузьма и Шура продолжили учёбу, а Рой уехал на заработки в Москву. Тем не менее, с помощью Барда группа в составе Кузьмы и Шуры путешествует в Германию, где играет в ночных клубах свои песни, а также знакомится с популярной на тот момент группой Camouflage, лидер которой Хайко Майле подарил группе синтезатор Akai, ставший первым собственным инструментом группы. Параллельно с основной деятельностью под влиянием растущей рейв-сцены Кузьма и Шура начинают на своих выступлениях экспериментировать с диджейским оборудованием в результате чего появляется на свет сайд-проект Молотов-20 (или Molotov-Zwanzig).

Успех (1995—1997)

Период полураспада и музыкальных поисков заканчивается, когда в 1994 году Тарас «Тэри» Гавриляк, в прошлом работавший в Ростислав-шоу, предлагает группе сотрудничество. Используя свои связи и залезая в долги, Тэри вывозит Скрябін в Киев, где записывает с ними на протяжении семи ночей новый альбом Скрябіна «Птахи», вышедший в свет в 1995 году. Этот альбом отличался от прежних работ группы большей танцевальностью и принёс группе долгожданный успех. Песни с него появлялись в различных хит-парадах, а группа успела за весь 1995 год принять участие во множестве различных фестивалей и акций. Кроме того, альбом «Птахи» стал первым в дискографии группы, вышедшим на компакт-дисках.

Окрылённые успехом в 1996 году музыканты подписывают контракт на один год со студией Nova и приступают к записи нового альбома «Казки». На этом альбоме, где группа вновь вернулась к привычному для себя, но более улучшенному синти-поповому звучанию, помимо основных музыкантов группы — Кузьмы и Шуры, принимают участие музыканты из дружественных и не менее известных украинских групп (так гитарные партии на альбоме были исполнены Олегом Лапоноговым из группы Табула Раса (укр.)).

Параллельно с записью «Казок» идёт работа над перезаписью дебютного альбома группы «Мова Риб», куда помимо заново записанных треков с оригинального альбома, вошли также и заново записанные треки с альбома «Технофайт», и в обоих случаях было сохранено оригинальное звучание. И, несмотря на отсутствие какой-либо рекламы у этого альбома, он пользовался у фанатов куда большей популярностью, чем широко разрекламированные «Казки».

На 1996-97 годы приходится пик популярности группы. Клипы Скрябіна — «Train» и «Той прикрий світ» — занимают первые места в популярном украинском хит-параде «Территория А», всё лето 1996 года группа выступает на разогреве у популярной в то время на Украине певицы Ирины Билык, а Кузьма некоторое время ведёт на канале УТ-2 музыкальную передачу под названием «Бомба».

В 1996 году Тэри прекращает сотрудничество с коллективом, продолжая при этом работать с сайд-проектом участников группы — Molotov-20, а также с группой Табула Раса.

«Золотая эра» Скрябіна (1997—2000)

В это же время, когда начинается работа над «Казками», из Москвы возвращается бывший музыкант группы — Рой, и сразу же начинает активно участвовать в жизни группы. Он вновь становится бас-гитаристом Скрябіна и одновременно его же продюсером, менеджером и пресс-атташе. В новом 1997 году музыканты продлевают контракт с Nova и выпускают «Мову Риб» и «Казки». С этого момента у группы начинается своеобразная «золотая эра».

Вокруг «Казок» возникает ажиотаж, а группа приобретает новый имидж. 4 июня открывается официальная страничка группы в интернете, а весной группа очень много выступает. Но самым знаменательным событием 1997 года для группы становится первый сольный концерт Скрябіна, состоявшийся 23 мая в ДК Киевского Института Инженеров Гражданской Авиации при поддержке компании Dines Trade. Группа продолжает получать награды теперь уже главным образом как 'лучшая альтернативная группа', а кроме того группа начинает сотрудничать с Партией Зелёных, с помощью которой в 1998 им удаётся организовать съезд представителей едва ли не всех украинских фан-клубов и провести так называемый «зелёный тур», в котором помимо самого Скрябіна приняла участие и набирающая в то время популярность певица Юлия Лорд, с которой музыканты записывают композицию «Брудна як ангел».

После тура в свет выходит альбом ремиксов на различные композиции группы — «Танець пінгвіна», он же шестой оригинальный. 23-его августа того же года выходит новая версия альбома «Технофайт» — «Технофайт-99», куда помимо перезаписанных вещей сильно отличающихся от оригинала 1993-его года вошли две новые песни — «Всі такі примітивні» и «Фільм скоро буде».

А 15 февраля 1999 года выходит в свет новый альбом группы — «Хробак», который получился наиболее мрачным и депрессивным из альбомов группы. Планировалось также, что в комплекте с этим альбомом будет выпущен фильм, состоящий из клипов ко всем песням с этого альбома, однако по ряду непонятных причин отснятые старым другом группы и её постоянным клипмейкером Владимиром Зайковским плёнки так и не увидели свет, тем не менее фрагменты из незавершённого фильма можно найти в интернете.

Параллельно с «Хробаком» музыканты Скрябіна участвуют в сайд-проекте Андрея Пидлужного (укр.) (лидер группы Нічлава) под названием «Еутерпа», аккомпанируют Тарасу Чубаю (лидер группы Плач Єремії) на записи альбома песен бойцов ОУН-УПА «Наші партизани» и работают над материалом для альбома «Стриптиз».

Современное состояние группы (2000—2015)

Летом 2000 года после записи «Стриптиза» музыканты поссорились между собой. По этой причине прошли слухи о том, что группа распадается. Однако вскоре музыканты приходят к компромиссу, и Рой соглашается не участвовать с группой в концертах, оставаясь при этом её директором. Кузьма, Шура и сессионные «живые» музыканты довольно быстро записывают альбом «Модна країна», который вызывает неоднозначную реакцию у поклонников группы — на нём группа полностью отказалась от своего фирменного электронного звучания и сменила свой музыкальный стиль с синти-попа на поп-рок, в текстах же появился цинизм и временами глумливый, хотя и не совсем удачный, юмор. И это звучание отныне станет фирменным знаком Скрябіна 2000-х годов.

В 2001 году Скрябін после многочисленных отказов от ряда украинских звукозаписывающих компаний выпускает собственными силами альбом «Стриптиз». На этом альбоме, ещё более мрачном и тяжёлом, чем «Хробак», окончательно завершается электронный период Скрябіна.

В 2002 году Скрябін находит покровителей в лице предвыборного блока Команда озимого поколения и записывает альбом «Озимые люди», а в ноябре того же года на лейбле Атлантик выходит дополненная версия альбома «Стриптиз» — «Стриптиз+». С этого момента дружественная атмосфера в группе исчезает, и ветеран группы Рой Домишевский окончательно покидает группу и начинает сотрудничать с Юлией Лорд, а вскоре окончательно оставляет музыку, предпочтя ей работу на телевидении. В данный момент он возглавляет украинский филиал канала мод Fashion TV.

В 2003 году, накануне выхода в свет нового альбома группы «Натура», окончательно покидает проект и другой ветеран коллектива — Шура. После ухода из Скрябина он играет в группе Друга Ріка, а с 2005 года параллельно участвует в проекте Dazzle Dreams. С этого момента Кузьма становится единственным ветераном группы и её полновластным лидером и тут же набирает новый состав в лице самого Кузьмы (вокал), а также Алексея «Звали» Зволинского (укр.) (гитара), Сергея Присяжного (гитара), Александра Мельника (бас-гитара), Александра Стрилковского (клавиши), Владимира «Ивнинга» Иваненко (ударные).

Во время Оранжевой революции музыканты старого состава группы вследствие политических и личных разногласий окончательно порывают друг с другом, и в истории группы начинается новый период.

В 2005 году выходит коммерчески успешный альбом группы — «Танго». Окончательно утверждается новый состав группы — Кузьма (вокал), Алексей Зволинский (гитара), Константин Сухоносов (укр.) (клавишные), Константин Глитин (укр.) (бас-гитара), Алёна Розумная (укр.) (бэк-вокал), Вадим Колисниченко (укр.) (ударные). В таком составе группа записывает новый альбом — «Гламур», который вышел 14 сентября 2006 года и был продан количеством в 70000 копий. 20 мая 2007 года был создан новый официальный сайт группы, а затем 27 июля выходит альбом лучших песен Скрябіна, переработанных в латиноамериканском стиле «Скрябінос Мучачос».

На осень 2007 года было запланировано турне по городам Украины, в поддержку нового альбома «Про любов?», которое так и не состоялось по неизвестным причинам. Сам альбом вышел 22 ноября того же года, и тогда же Кузьма начинает готовить материалы для своего сольного проекта, в котором он вернулся к некогда принёсшему популярность Скрябіну синти-поповому звучанию.

В январе 2008 года Алёна Разумная покидает группу в надежде создать собственный проект. В начале 2009 года Скрябін начинает новый альбом — «Скрябін-20», позднее названный «Моя еволюція», который выходит к 20-летию основания группы. В честь этого события, а также в поддержку альбома организован концертный тур по городам Украины. Также параллельно с этим альбомом шла работа над сольным альбомом Кузьмы, который по его замыслу должен был выйти параллельно с «Моєю еволюцією» и должен был напоминать старое творчество группы, однако вскоре работа над ним была остановлена.

В 2010 году также вышел концертный альбом Андріївський Unplugged, записанный на студии радиостанции Львівська хвиля.

В 2011 году группа дала концерт в России, который прошёл 21 мая в Санкт-Петербурге. В сентябре 2011 года у группы выходит новый клип в двух версиях (цензурная и нецензурная) на песню «Маршрутка». В съёмках клипа приняли участие солистки группы «Пающие трусы» и «DZIDZIO».

24 сентября 2011 года «Скрябин» выступил на готическом фестивале «Дети Ночи: Чорна Рада» с ретро-программой. Группа исполнила 8 старых песен.

В апреле 2012 года вышел новый альбом «Радио любовь», в который вошли 10 композиций. Также было выпущено ограниченное специальное издание альбома, в которое вошли ещё 7 бонус-треков, а также отснятые видео на песни «Говорили и курили», «Места счастливых людей» и «Мам». Тогда же выходит сольный проект Кузьмы под названием «Злой рэпер Зеник», который распространялся бесплатно через Интернет.

5 июля 2013 года в Киеве в Зеленом театре состоялась премьера нового альбома группы «Скрябин» под названием «Добряк».

2 февраля 2015 года в дорожно-транспортном происшествии вблизи села Лозоватка Криворожского района Днепропетровской области погиб лидер группы — Андрей Кузьменко. 4 февраля 2015 в Преображенской церкви во Львове состоялась церемония прощания с Андреем Кузьменко. Похоронили Андрея 5 февраля на Брюховецком кладбище вблизи Львова.

20 мая 2015 года в Киеве состоялся концерт-трибьют, посвященный памяти солиста группы «Скрябин» Андрея «Кузьмы» Кузьменко. Послушать концерт и почтить память кумира пришло более десяти тысяч человек. Дворец спорта, в котором состоялся концерт, был забит до отказа. Песни группы вместе с музыкантами «Скрябина» исполнили известные представители шоу-бизнеса Украины.

11 июля 2015 года на месте гибели Кузьмы был установлен памятный знак.

В настоящее время группа под названием «Скрябін та друзі» («Скрябин и друзья») с вокалистом Евгением Толочным в городах Украины проводит концерты памяти под названием «Теплий тур» («Тёплый тур»).

Состав

Нынешний

• Алексей Зволинский (укр.) — гитара (с 2000)
• Вадим Колисниченко (укр.) — барабаны (с 2004)
• Константин Сухоносов (укр.) — клавиши (с 2004)
• Константин Глитин (укр.) — бас-гитара (с 2004)
• Ольга Лизгунова — бэк-вокал (с 2009)

Прежние участники

• Андрей Кузьменко — вокал, клавиши (1989—2015)
• Сергей Гера (укр.) — клавиши (1989—2003)
• Ростислав Домишевский (укр.) — бас-гитара (1989—1998), гитара (1998—2000), директор группы (2000—2002)
• Игорь Яцишин — барабаны (1989—1990)
• Андрей Штурма — гитара (1991)
• Александр Скрябин — звукорежиссура (1989—1995)
• Владимир Паршенко — барабаны (2000—2004)
• Александр Мельник — бас-гитара (2001—2004)
• Андрей Пидлужный (укр.) — бэк-вокал (2002—2004)
• Алёна Розумная (укр.) — бэк-вокал (2005—2008)

В концертной деятельности принимали участие:

• Сергей Присяжный — ритм-гитара (2003)
• Александр Стрелковский — клавиши (2003—2004)

Дискография

• 1989 — Чуєш біль (не сохранился)
• 1992 — Мова риб (переиздан в 1997 году)
• 1993 — Технофайт (перезаписан в 1999 году)
• 1995 — Птахи
• 1997 — Казки
• 1998 — Танець пінгвіна
• 1999 — Хробак
• 2000 — Модна країна
• 2001 — Стриптиз
• 2002 — Озимі люди
• 2003 — Натура
• 2005 — Танго
• 2006 — Гламур
• 2007 — Про любов?
• 2009 — Моя еволюція
• 2012 — Радіо Любов
• 2013 — Добряк
• 2014 — 25

Видеоклипы

• Чуєш біль (1989)
• Вошо (1990)
• Коридор хористів (1990)
• Одинокий в’язень (1991)
• Train (1993 — ч/б версия; 1995 — цветная версия)
• Мудрий, бо німий (1995, концертный клип)
• Той прикрий світ (1996)
• Казка (1997)
• Танець пінгвіна (1998)
• Фото (Брудна як ангел) (1998, в дуэте с Юлией Лорд)
• Клей (1999)
• Бультер'єр (2000)
• Чорнобиль форева (2000)
• Модна країна (2000, впервые опубликован в 2005 году)
• Негри люблять молоко (2001)
• Зламані крила (2001)
• Любити-платити (2002)
• Герой (2002)
• Усталі (2002)
• Шукав свій дім (2002)
• Мовчати (2003, в дуэте с Ириной Билык)
• Червоні колготки (2003)
• Наш останній танець (2003)
• Спи собі сама (2004)
• Я сховаю тебе (2004)
• Люди, як кораблі (2005)
• Ти мені не даєш (2005, дуэт с Наталией Могилевской)
• Старі фотографії (2005)
• Падай (2006)
• Кольорова (2006)
• Гламур (2007, клип сделан из фрагментов выпуска программы «Шанс» от 1 апреля 2007 года)
• Хлопці-олігархи (2007)
• Якщо ти зрадиш, кохана (2008, запрещён спустя два месяца после выхода в эфир)
• Шмата (2008, в дуэте с группой XS)
• Тепла зима (2008)
• Кинули (2009)
• Випускний (2009)
• Пусти мене (2009)
• Еволюція (2010, не вышел на экраны)
• Квінти (2010)
• Джаламбай (2010)
• Я не тримаю зла (2010)
• Говорили і курили (2011)
• Маршрутка (2011)
• Місця щасливих людей (2011)
• Мам (2012)
• Дівчина з кафешки (2012)
• Добряк (2012)
• Остання сигарета (2013)
• Лист до друга (2013)
• Порш пана мера (2013)
• Не будь рагульом, не пий за рульом (2014)
• Дельфіни (2015)

Ссылки

• [skryabinband.com nband.com] — официальный сайт группы «Скрябин»

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Скрябин (группа)

– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.