Смит, Эдвин
Э́двин Смит (1822, Бриджпорт — 27 апреля 1906) — американский египтолог и коллекционер древностей, чье имя носит один из древнеегипетских папирусов по медицине, папирус Эдвина Смита.
Эдвин Смит родился в Бриджпорте (штат Коннектикут)[1][2] и жил в Египте во второй половине XIX века. В 1862 году он временно владел медицинским папирусом, который был продан Георгу Эберсу в 1873 году и был опубликован Эберсом в 1875 году[3]. И стал известен, таким образом, как папирус Эберса.
В 1862 году Смит также приобрел папирус, который сейчас носит его имя, от продавца по имени Мустафа Ага в Луксоре[4]. Смиту не хватало знания языка, чтобы перевести папирус. Эту задачу удалось осуществить Джеймсу Генри Брестеду, с помощью д-ра Арно Б. Лукхардта, профессора физиологии, что привело к публикации перевода в 1930 году.
Эдвин Смит умер в 1906 году.
Список литературы
- Marshall Clagett. Ancient Egyptian Science: A Source Book.
- James Henry Breasted (Editor) The Edwin Smith Surgical Papyrus: Hieroglyphic Transliteration, Translation and Commentary. New-York Historical Society, 1922.
Напишите отзыв о статье "Смит, Эдвин"
Примечания
Отрывок, характеризующий Смит, Эдвин
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
