Спасо-Новоприлуцкий монастырь

Монастырь
Спасо-Новоприлуцкий монастырь
Страна	Россия
Село	Кандрашевская
Конфессия	Православие
Епархия	Архангельская и Холмогорская
Тип	Мужской
Дата основания	1617
Состояние	Утрачен

Спасо-Новоприлуцкий монастырь — бывший православный мужской монастырь, располагавшийся в деревне Кандрашевская Приморского района Архангельской области, существовал в 1617—1764 годах.

История

Монастырь был основан в 1617 году по благословению митрополита Новгородского Исидора (1603—1619) монахом Александро-Свирского монастыря старцем Иоасафом.

В начале XVIII века по распоряжению архиепископа Афанасия в обители разместилась духовная семинария, которая вскоре была переведена в Архангельск. В 1764 году монастырь был упразднен указом Екатерины Второй в ходе секуляризационной реформы.

Монахи перешли в кельи Архангельского монастыря. По приказу архиепископа Афанасия обитель отдана под духовную семинарию, которая просуществовала до 1771 года, а затем её воспитанники также перебрались в Архангельск. Позже на благословенном возвышении воздвигли храм Тихвинской иконы Божьей Матери, который разрушили пришедшие к власти большевики .

Позднее на этом месте был возведён храм Тихвинской Божьей Матери, разрушенный в годы Советской власти.

Летом 2007 года на месте бывших монастыря и храма поставлен крест. Монастырь предполагается восстановить.

Ссылки

• [www.pravoslavie-nord.ru/2007/1/184 В Архангельской епархии будут восстанавливать древний монастырь]
• [www.regions.ru/news/location01798/2088625/ В Архангельской области восстановят Спасо-Новоприлуцкий монастырь]

Отрывок, характеризующий Спасо-Новоприлуцкий монастырь

Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.