Список персонажей телесериала «Хор»
Поделись знанием:
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
«Хор» (англ. Glee) — американский телевизионный сериал, выходящий на канале Fox с 19 мая 2009 года, и рассказывающий о хоре «Новые направления» (англ. New Directions) вымышленной школы имени Уильяма МакКинли в городе Лайма, штат Огайо.
Содержание
Члены хора «Новые направления»
- Куинн Фабрей (Дианна Агрон, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Первоначально также капитан группы поддержки и президент клуба воздержания. В первом сезоне встречается с Финном, но изменяет ему с Паком, от которого рожает ребёнка и передает его на усыновление Шелби Коркоран. Во втором сезоне встречается с Сэмом, но тот бросает Куинн, узнав, что она целовалась с Финном. С середины 5 сезона начинает встречаться с Паком.
- Рэйчел Берри (Лиа Мишель, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Биологическая дочь Шелби Коркоран, воспитанная гей-парой. Амбициозная и целеустремленная девушка, мечтающая о большой сцене. В разное время встречается с Финном, Паком, Джесси и Броди. После окончания школы переезжает в Нью-Йорк. В 6 сезоне начинает встречать с Сэмом. Но затем расстается с Сэмом и начинает встречаться с Джесси, а затем спустя определенное время выходит за него замуж и вынашивает ребенка для Блейна и Курта.
- Ноа «Пак» Пакерман (Марк Саллинг, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Игрок школьной футбольной команды, лучший друг Финна. Отец ребёнка Куинн. Во втором сезоне встречается с Лорен Зайзис, в третьем влюблён в Шелби Коркоран, приёмную мать его дочери Бэт, в четвертом несколько серий встречается с Китти Уайлд. С середины 5 сезона начинает встречаться с Куинн.
- Финн Хадсон (Кори Монтейт, 1-4 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Капитан школьной футбольной команды. Встречается с Куинн, затем — с Рэйчел. Сводный брат Курта после свадьбы их родителей. Умирает в начале 5 сезона.
- Майк Чанг (Гарри Шам-младший, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Член школьной футбольной команды. Во втором и третьем сезоне встречается с Тиной.
- Курт Хаммел (Крис Колфер, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Открытый гей. В первом сезоне безответно влюблён в Финна, который после свадьбы их родителей становится его сводным братом. Во втором сезоне из-за агрессивных гомофобных нападок со стороны Карофски переходит из Мак-Кинли в Академию Далтон. Становится членом хора «Соловьи» и влюбляется в солиста Блейна. В конце второго сезона возвращается в МакКинли. После окончания школы переезжает в Нью-Йорк.
- Сантана Лопез (Ная Ривера, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах. Черлидер. Лесбиянка. Первоначально пытается строить отношения с парнями, но позже понимает, что влюблена в свою подругу Бриттани. С конца 4 сезона живет в Нью-Йорке с Куртом и Рейчел. Жената на Бриттани С. Пирс.
- Мерседес Джонс (Эмбер Райли, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-3 сезонах; в третьем из-за недовольства единоличным лидерством Рэйчел присоединяется ко второму хору МакКинли. В начале сериала влюблена в Курта, пока не узнаёт о его гомосексуальности. Некоторое время встречалась с Паком и Сэмом, в третьем сезоне — с Шейном, игроком школьной футбольной команды.
- Бриттани С. Пирс (Хизер Моррис, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-4 сезонах, в третьем вслед за Сантаной на некоторое время присоединяется к «Ходячим неприятностям». Черлидер. Бисексуалка. Недалёкая, но обаятельная девушка. Во втором сезоне встречалась с Арти, в третьем — с Сантаной, в четвертом — с Сэмом. Уехала учиться в Масачуссетский технологический институт. У неё есть кот Лорд Таббингтон. Жената на Сантане Лопез.
- Тина Коэн-Чанг (Дженна Ашковиц, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-5 сезонах. Встречается с Арти в первом сезоне, и с Майком — во втором и третьем. В четвертом сезоне влюблена в Блейна. В шестом сезоне делает Майку предложение, но получает отказ, и начинает позже встречаться с Арти Абрамсом.
- Арти Абрамс (Кевин Макхейл, 1-6 сезон) — член «Новых направлений» в 1-5 сезонах. В детстве получил травму спинного мозга, попав в автокатастрофу, из-за чего передвигается в инвалидной коляске. Состоит в отношениях с Тиной в первом сезоне, и с Бриттани — во втором. В пятом встречается с Китти. В шестом снова начинает встречаться с Тиной Коэн-Чанг.
- Сэм Эванс (Корд Оверстрит, 2-6 сезон) — ученик школы МакКинли и член «Новых направлений» во 2-5 сезонах. Бывший член футбольной команды, в разное время встречается с Куинн, Сантаной, Бриттани и Мерседес. В 6 сезоне встречается с Рейчел.
- Блейн Андерсон (Даррен Крисс, 2-6 сезон) — во втором сезоне — студент Академии Далтон и член хора «Соловьи», в 3-5 сезонах — член «Новых направлений». Открытый гей, президент школы МакКинли (4 сезон), замужем за Куртом Хаммелом.
- Уэйд «Юник» Адамс (Алекс Ньюэлл, 3-6 сезон) — в 3 сезоне появляется как солист «Вокального адреналина», выступающий в женском сценическом образе. Трансгендер. В 4 сезоне переходит в Мак-Кинли и присоединяется к «Новым направлениям». Испытывает симпатию к Райдеру.
- Марли Роуз (Мелисса Бенойст, 4-5 сезон) — ученица школы МакКинли, член «Новых направлений» в 4-5 сезонах. В начале 4 сезона страдает от булимии. Встречалась с Джейком.
- Джейк Пакерман (Джейкоб Артист, 4-6 сезон) — ученик школы МакКинли и член «Новых направлений» в 4-5 сезонах, сводный брат Ноа Пакермана. Встречался с Марли.
- Райдер Линн (Блейк Дженнер, 4-6 сезон) — ученик школы МакКинли, член футбольной команды и хора «Новые направлений» в 4-5 сезонах. Болен дислексией. Влюблен в Марли.
- Мэтт Разерфорд (Дижон Тэлтон, 1 сезон) — ученик школы МакКинли, игрок футбольной команды и член «Новые направления» в 1 сезоне. Позже переводится в другую школу.
- Лорен Зайзис (Эшли Финк, 1-4 сезон) — ученица школы МакКинли, во втором сезоне — член хора «Новые направления». Чемпионка штата по греко-римской борьбе. Была в отношениях с Паком.
- Рори Фланаган (Дамиан Макгинти, 3-4 сезон) — студент по обмену из Ирландии, живший в семье Бриттани. Член хора в 3 сезоне. Также появляется в эпизоде 4 сезона во сне Арти.
- Джо Харт (Сэмюель Ларсен, 3-4 сезон)- член «Новых направлений» в 3-4 сезонах. Носит дреды, играет на гитаре. Глубоко религиозен. До событий сериала находился на домашнем обучении. Помогает Куинн в реабилитации и симпатизирует ей.
- Шугар Мотта (Ванесса Ленгиз, 3-4 сезон)- член «Новых направлений» в 3-4 сезонах. Считает, что у неё синдром Аспергера, из-за которого она всегда говорит правду. В начале 3 сезона прослушивается в «Новые направления», но Уилл Шустер отказывается её брать из-за плохого пения. Тогда её богатый отец спонсирует открытие второго хорового клуба в МакКинли — «Ходячие неприятности» и приглашает на роль руководителя Шелби Коркоран. После провала на отборочных в 3 сезоне вместе с остальным составом нового клуба присоединяется к «Новым направлениям».
- Китти Уайлд (Бекка Тобин, 4-6 сезон) — ученица школы МакКинли, черлидер, член «Новых направлений» в 4-6 сезонах. Встречалась с Арти.
- Мэйсон МакКарти (Билли Льюис-младший, 6 сезон) — ученик школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне, брат Мэдисон.
- Мэдисон МакКарти (Лора Дрейфус, 6 сезон) — ученица школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне, сестра Мэйсона.
- Джейн Хэйворд (Саманта Уэр, 6 сезон) — ученица школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне.
- Родерик Микс (Ноа Гатри, 6 сезон) — ученик школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне.
- Спенсер Портер (Маршалл Уильямс, 6 сезон) — ученик школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне.
- Майрон Масковиц (Дж. Дж. Тота, 6 сезон) — ученик школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне.
- Алистер (Финнеас О'Коннелл, 6 сезон) — ученик школы МакКинли, член «Новых направлений» в 6 сезоне.
Другие ученики школы МакКинли
- Азимио (Джеймс Эрл, 1-3 сезон) — ученик школы МакКинли. Член футбольной команды. Один из школьных хулиганов, друг Дэйва Карофски.
- Джейкоб Бен Израэль (Джош Сассмэн, 1-4 сезон) — ученик школы МакКинли. Редактор школьной газеты. Влюблён в Рэйчел.
- Бекки Джексон (Лорен Поттер, 1-6 сезон) — ученица школы МакКинли с синдромом Дауна. Член группы поддержки и помощница Сью, в третьем сезоне — капитан команды поддержки.
- Шейн Тинсли (Ламаркус Тинкер, 3 сезон) — крупный игрок школьной команды по футболу, бывший бойфренд Мерседес.
- Джаред (Люк Спинелли, 2 сезон) — бойфренд Бекки Джексон, страдает синдромом Дауна.
- Рик «Клюшка» (Рок Энтони, 3 сезон) — ученик школы МакКинли, капитан хоккейной команды, ненавидел хор и всех его участников.
- Стонер Бретт Буковски (Райан Хайнке, 2-5 сезон) — ученик школы МакКинли.
Работники школы МакКинли
- Уилл Шустер (Мэттью Моррисон, 1-6 сезон) — преподаватель испанского языка и руководитель «Новых горизонтов». Влюблён в Эмму Пилсберри. В первом сезоне женат на Терри, в третьем — встречается и живёт вместе с Эммой, в четвертом сезоне они вступают в брак.
- Эмма Пиллсбери (Джейма Мейс, 1-6 сезон) — школьный психолог, страдающая неврозом навязчивых состояний и помешанная на чистоте. Влюблена в Уилла. В первом сезоне также встречается с тренером Кеном Танакой, во втором — выходит замуж за дантиста Карла Хауэлла и позже разводится с ним. В третьем сезоне встречается и живёт с Уиллом Шустером. В четвертом сезоне выходит за него замуж.
- Сью Сильвестр (Джейн Линч, 1-6 сезон) — тренер группы поддержки. Готова на всё ради победы. Обычно противостоит хору и лично Шустеру. Ведёт рубрику в местных теленовостях, в третьем сезоне — баллотируется в конгресс. Позже беременеет и рожает дочь Робин.
- Директор Фиггинс (Икбал Теба, 1-6 сезон) — директор школы Мак-Кинли.
- Кен Танака (Патрик Галлахер, 1 сезон) — тренер футбольной команды школы МакКинли в первом сезоне. Некоторое время встречается с Эммой. После разрыва с ней уходит из школы.
- Шеннон Бист (Дот-Мари Джонс, 2-6 сезон) — тренер футбольной команды школы МакКинли со второго сезона.
- Сэнди Райерсон (Стивен Тоболовски, 1-2 сезон) — бывший руководитель школьного хора, приторговывающий «медицинской марихуаной».
- Холли Холидей (Гвинет Пэлтроу, 2 сезон) — заменяющий учитель школы МакКинли, недолгое время — романтический интерес Уилла Шустера.
- Шелби Коркоран (Идина Мензель, 1, 3 сезон) — бывший руководитель хора «Вокальный адреналин» в 1 сезоне, в третьем — второго хора школы Макинли — «Ходячие неприятности». Биологическая мать Рэйчел. Удочеряет новорожденного ребенка Куинн и Пака — Бэт.
- Давид Мартинес (Рики Мартин, 3 сезон) — временный преподаватель испанского в эпизоде «The Spanish Teacher».
- Генри Сент Пьер (Джон Ллойд Янг, 1 сезон) — учитель труда, член «Акафеллас».
- Бренда Касл (Молли Шеннон, 1 сезон) — учитель астрономии и тренер по бадминтону.
- Брэд (Брэд Эллис, 1-6 сезон) — аккомпаниатор «Новых горизонтов».
- Миссис Хэгберг (Мэри Гиллис, 2-3 сезон) — в разных эпизодах преподаватель домоводства, географии, математики и истории.
- Роз Вашингтон (НеНе Ликс, 3-5 сезон) — тренер команды по синхронному плаванию, бронзовая медалистка Олимпийских игр.
Родственники
- Бёрт Хаммел (Майк О’Мэлли, 1-6 сезон) — отец Курта. Встречается с Кэрол Хадсон, на которой затем женится. Во втором сезоне переживает сердечный приступ, в третьем — баллотируется в конгресс. В четвертом сезоне у него обнаруживают рак простаты, но он выздоравливает.
- Кэрол Хадсон (Роми Роузмонт, 1-6 сезон) — мать Финна. Встречается с Бертом, и выходит за него замуж во втором сезоне.
- Терри Шустер (Джессалин Гилсиг, 1-2, 4 сезон) — бывшая жена Уилла. В первом сезоне изображает беременность, чтобы удержать мужа, но когда обман раскрывается, они расстаются.
- Кендра Жиарди (Дженнифер Аспен, 1 сезон) — сестра Терри.
- Карл Хауэлл (Джон Стэймос, 2 сезон) — дантист. Бойфренд, позже — муж Эммы.
- Джин Сильвестр (Робин Троки, 1-2 сезон) — старшая сестра Сью, страдающая синдромом Дауна. Умирает в конце второго сезона.
- Дорис Сильвестр (Кэрол Барнетт, 2 сезон) — мать Сью, охотнцица за нацистами.
- Мистер и Миссис Шустер (Виктор Гарбер и Дебра Монк, 1 сезон) — родители Уилла.
- Джуди и Рассел Фабре (Шарлотта Росс, 1-2 сезон и Грег Генри, 1 сезон) — родители Куинн Фабре, развелись в конце первого сезона.
- Пол Карофски (Дэниел Робук, 2-3 сезон) — отец Дэйва.
- Джулия Чанг и Майк Чанг-старший (Тэмлин Томита и Кеон Сим, 3 сезон) — родители Майка.
- Расти и Роуз Пиллсбери (Дон Мост и Валери Махаффей, 3 сезон) — родители Эммы.
- Дуайт и Мэри Эванс (Джон Шнайдер и Таня Кларк, 3 сезон) — родители Сэма.
- Стейси и Стиви Эванс — брат и сестра Сэма.
- Хирам и Лерой Берри (Джефф Голдблюм и Брайан Стоукс Митчелл, 3 сезон) — родители Рейчел.
- Купер Андерсон (Мэтт Бомер, 3 сезон) — старший брат Блейна, актёр.
- Милли Роуз (Триша Рэй Стал, 4 сезон) — мать Марли, работница школьной столовой.
- Миссис и Мистер Пакерман (Джина Хечт, 1, 3, 4 сезон и Томас Калабро, 3 сезон) — родители Ноа.
- Таниша Пакерман (Аиша Тайлер, 4 сезон) — мать Джейка.
Представители других хоров
- Саншайн Коразон (Чарис, 2 сезон) — студентка по обмену с Филиппин. Первоначально прослушивается для участия в «Новых горизонтах», но затем отдаёт предпочтение «Вокальному Адреналину».
- Дастин Гулсби (Шайенн Джексон, 2 сезон) — руководитель хора «Вокальный адреналин» во 2 сезоне.
- Грейс Хитченс (Ив, 1 сезон) — руководитель хора Академии Джейн Адамс для малолетних преступниц.
- Джесси Сент-Джеймс (Джонатан Грофф, 1-3, 6 сезон) — солист, а позже руководитель хора «Вокальный адреналин». В финальном эпизоде женится на Рэйчел.
- Дакота Стэнли (Уит Хертфорд, 1 сезон) — хореограф «Вокального адреналина», некоторое время работавший с «Новыми горизонтами»
- Далтон Румба (Майкл Хичкок, 1, 4-5 сезон) — руководитель хора для глухих школы Хевенбрук.
- Себастиан Смайт (Грант Гастин, 3-5 сезон) — студент академии Далтон, лидирующий солист хора «Соловьи», заменивший Блейна после его ухода. Открытый гей, оказывает Блейну знаки внимания.
- Ник Дюваль (Курт Мега, 2-5 сезон) — студент академии Далтон, второй лидирующий солист хора «Соловьи».
- Тед Харвуд (Эдди Мартин, 2-4 сезон) — студент академии Далтон, третий лидирующий солист хора «Соловьи».
- Дэвид Томпсон (Тайтус Макин, 2-4 сезон) — студент академии Далтон, член хора «Соловьи».
- Джефф Стерлинг (Райкер Линч, 2-4 сезон) — студент академии Далтон, член хора «Соловьи».
- Уэс Монтгомери (Телли Люнг, 2-3 сезон) — бывший студент академии Далтон, во втором сезоне — член хора «Соловьи».
- Трент (Доминик Барнс, 2-5 сезон) — студент академии Далтон, член хора «Соловьи».
- Хантер Кларингтон (Нолан Джерард Фанк, 4 сезон) — студент академии Далтон, лидер хора «Соловьи» в 4 сезоне.
- Жан Батист (Скайлар Эстин, 5 сезон) — член хора Горлодёры.
Другие персонажи
- Дэйв Карофски (Макс Адлер, 2-3, 5-6 сезон) — бывший ученик школы МакКинли и член футбольной команды. Один из школьных хулиганов. Скрытый гей, прячущий свою ориентацию за агрессивной гомофобией. В третьем сезоне переводится в другую школу из-за опасения, что его сексуальная ориентация может стать достоянием общественности.
- Род Ремингтон (Билл А. Джонс, 1-5 сезон) — ведущий местных теленовостей.
- Андреа Кармайкл (Арлин Дэвис, 1-5 сезон) — соведущая Рода.
- Эйприл Роудс (Кристин Ченовет, 1-2 сезон) — школьная любовь Уилла, бывшая солистка хора.
- Брайан Райан (Нил Патрик Харрис, 1 сезон) — давний соперник Уилла. Член школьного совета.
- Ховард Бамбу (Кент Авенидо, 1-2 сезон) — коллега Терри.
- Тэмми Джин Албертсон (Кэти Гриффин, 2 сезон) — местный консервативный политик, судья на региональных соревнованиях.
- Сестра Мэри Констанс (Лоретта Дивайн, 2 сезон) — бывшая танцовщица, судья на региональных соревнованиях.
- Хармони (Линсдей Пирс, 3 сезон) — абитуриентка Нью-Йоркской Академии Драматических Искусств, потенциальная конкурентка Рэйчел и Курта.
- Кутер Менкинс (Эрик Браскоттер, 3 сезон) — отборщик из футбольной лиги и временный бойфренд тренера Шэнон Бист.
- Кармен Тибидо (Вупи Голдберг, 3-4 сезон) — певица, представитель Нью-Йоркской Академии драматических искусств.
- Мартин Фонг (Рекс Ли, 3 сезон) — судья Национальных соревнований, член муниципального совета Чикаго от Демократической партии.
- Кассандра Джулай (Кейт Хадсон, 4 сезон) — преподаватель Нью-Йоркской Академии драматических искусств.
- Броди Уэстон (Дин Гейер, 4 сезон) — студент Нью-Йоркской Академии драматических искусств, друг Рэйчел.
- Изабель Райт (Сара Джессика Паркер, 4 сезон) — наставник Курта в «Vogue».
Камео
- Джош Гробан («Acafellas», «Journey to Regionals»)
- Оливия Ньютон-Джон («Bad Reputation», «Journey to Regionals»)
- Бритни Спирс («Britney/Brittany»)
- Кэти Курик («The Sue Sylvester Shuffle»)
- Пэтти Люпон («New York»)
- Линдсей Лохан («Nationals»)
- Перес Хилтон («Nationals»)
Таблица
| Table of cast members | |||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Actor | Character | Seasons | |||||
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | |||
| Крис Колфер | Курт Хаммел | Main | |||||
| Джейн Линч | Сью Сильвестр | Main | |||||
| Кевин МакХейл | Арти Абрамс | Main | |||||
| Лиа Мишель | Рейчел Берри | Main | |||||
| Мэттью Моррисон | Уилл Шустер | Main | |||||
| Дженна Ашковиц | Тина Коэн-Чанг | Main | |||||
| Эмбер Райли | Мерседес Джонс | Main | Recurring | ||||
| Марк Саллинг | Ноа «Пак» Пакерман | Main | Recurring | ||||
| Кори Монтейт | Финн Хадсон | Main | |||||
| Дианна Агрон | Куинн Фабрей | Main | Recurring | ||||
| Джейма Мейс | Эмма Пилсберри | Main | Recurring | ||||
| Джессалин Гилсинг | Терри Шустер | Main | Guest Star | ||||
| Ная Ривера | Сантана Лопез | Recurring | Main | ||||
| Хизер Моррис | Британи С. Пирс | Recurring | Main | Recurring | |||
| Майк О’Мэлли | Барт Хаммел | Recurring | Main | Recurring | |||
| Гарри Шам-младший | Майк Чанг | Recurring | Main | Recurring | |||
| Брэд Эллис | Брэд Эллис | Recurring | |||||
| Лорен Поттер | Бекки Джексон | Recurring | |||||
| Роми Роузмонт | Кэрол Хадсон-Хаммел | Recurring | |||||
| Икбал Теба | Директор Фиггинс | Recurring | |||||
| Джош Суссман | Джейкоб Бен Израэль | Recurring | |||||
| Эшли Финк | Лорен Зайзис | Recurring | Guest Star | ||||
| Макс Адлер | Дэйв Карофски | Recurring | |||||
| Джеймс Эрл | Азимио | Recurring | |||||
| Джонатан Грофф | Джесси Сент-Джеймс | Recurring | |||||
| Стивен Тоболовски | Сэнди Райерсон | Recurring | |||||
| Робин Троки | Джин Сильвестр | Recurring | |||||
| Кристин Ченовет | Эйприл Роудс | Recurring | Guest Star | Recurring | |||
| Патрик Галлагер | Кен Танака | Recurring | |||||
| Идина Мензель | Шелби Коркоран | Recurring | Recurring | Guest Star | |||
| Молли Шеннон | Бренда Касл | Recurring | |||||
| Дижон Тэлтон | Мэтт Разерфорд | Recurring | |||||
| Даррен Крисс | Блейн Андерсон | Recurring | Main | ||||
| Корд Оверстрит | Сэм Эванс | Recurring | Main | ||||
| Райан Хейнк | Стонер Бретт | Recurring | |||||
| Дот-Мари Джонс | Шеннон Бист | Recurring | |||||
| Гвинет Пэлтроу | Холли Холидей | Recurring | Recurring | ||||
| Алекс Невелл | Уэйд «Юник» Адамс | Recurring | Main | ||||
| Грант Гастин | Себастьян Смайт | Recurring | |||||
| НеНе Ликс | Роз Вашингтон | Recurring | |||||
| Вупи Голдберг | Кармен Тибидо | Recurring | |||||
| Сэмюель Ларсен | Джо Харт | Recurring | |||||
| Ванесса Ленгиз | Шугар Мотта | Recurring | |||||
| Дэмиен МакГакти | Рори Фланаган | Recurring | Guest Star | ||||
| Рики Мартин | Давид Мартинес | Guest Star | |||||
| Джейкоб Артист | Джейк Пакерман | Recurring | Main | ||||
| Мелисса Бенойст | Марли Роуз | Recurring | Main | ||||
| Блейк Дженнер | Райдер Линн | Recurring | Main | ||||
| Бесса Тобин | Китти Уайлд | Recurring | Main | ||||
| Памела Чан | Дотти Казатори | Recurring | |||||
| Триша Рэй Стал | Милли Роуз | Recurring | |||||
| Дин Гейер | Броди Уэстон | Recurring | |||||
| Кейт Хадсон | Кассандра Джулай | Recurring | |||||
| Дэниэл Кертис Ли | Фил Липофф | Recurring | |||||
| Джесси Люкен | Бобби Сьюретт | Recurring | |||||
| Сара Джессика Паркер | Изабелль Райт | Recurring | |||||
| Адам Ламберт | Эллиот «Старчайлд» Гилберт | Recurring | |||||
| Деми Ловато | Дани | Recurring | |||||
| Phoebe Strole | Penny Owen | Recurring | |||||
| Erinn Westbrook | Bree | Recurring | |||||
Напишите отзыв о статье "Список персонажей телесериала «Хор»"
Ссылки
- [www.fox.com/glee .com/glee] — официальный сайт телесериала «Хор»
- «Хор» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.tv.com/glee/show/75988/summary.html «Хор»] (англ.) на сайте TV.com
Отрывок, характеризующий Список персонажей телесериала «Хор»
Наполеон кивнул головой и отошел от него.В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
