Сукхавати

Западный Рай (кит. 西天 Xītiān; также именуется Обителью блаженства (санскр. सुखावती — Сукхавати, тиб. བདེ་བ་ཅན་ — Девачен, кит. Jílè 極樂; Гокураку 極楽) или Умиротворённым блаженством (кит. Ānlè 安樂; яп. Анраку 安楽)) — Чистая Земля будды Амитабхи в буддизме Махаяны.

Описан в Сукхавативьюха-сутрах. В Амитаюрдхьяна-сутре описаны способы достижения Чистой Земли, из них: созерцание заходящего солнца, которое должно быть ясно видимо с открытыми и закрытыми (визуализация) глазами, созерцание воды и льда, почвы, драгоценных деревьев, Обители Блаженства, лотосового трона, трёх Святых, Амитабхи, бодхисаттв Авалокитешвары и Махастхамапрапты.

Попадание после смерти в рай будды Амитабхи считается высшей целью в буддизме Чистой Земли. В тибетском буддизме, особенно в школах традиции кагью, также практикуются методы, направленные на искусственное перенесение сознания умершего в Чистую землю Амитабхи; один из таких методов, происходящий из традиции Лонгчен Ньингтиг школы ньингма, широко распространяет на Западе лама Оле Нидал.

Художественный образ Западного рая Амитабхи оказал сильное влияние на вид японских садов в эпоху Хэйан.

См. также

• Буддизм Чистой Земли
• Тушита

Ссылки

• [www.abhidharma.ru/A/Buddha/Content/Amitaizm.htm Буддизм Чистой Земли]

Отрывок, характеризующий Сукхавати

«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!