Сушков, Филипп Тимофеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Филипп Тимофеевич Сушков
Дата рождения

24 октября 1906(1906-10-24)

Место рождения

с. Песчанка, Курская губерния, Российская империя; ныне Белгородская область

Дата смерти

30 июня 1944(1944-06-30) (37 лет)

Место смерти

Полоцк, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19281944

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Филипп Тимофеевич Сушков (24 октября 1906 — 30 июня 1944) — советский военачальник, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1944), гвардии подполковник[1].





Биография

Филипп Тимофеевич Сушков родился 24 октября 1906 года в селе Песчанка ныне Новооскольского района Белгородской области в крестьянской семье. Русский.

В Красной Армии с 1928 года. В 1932 году окончил Московскую военную школу. Член ВКП(б) с 1938 года. Служил в Московском военном округе, прошёл путь от командира стрелкового взвода до командира батальона.

В боях Великой Отечественной войны с июля 1941 года. Участвовал в Смоленском сражении, в оборонительных боях в районе городов Трубчевск, Фатеж, Волчанск, Новый Оскол, Острогожск. В должности командира 93-го гвардейского стрелкового полка, участвовал в обороне Сталинграда и операции по окружению 6-й немецкой армии. За умелое командование полком награждён двумя орденами Красного Знамени[1].

Внешние изображения
[www.pomnite-nas.ru/img/301/201011171924430.Polotsk_main.jpg Памятник освободителям Полоцка и место захоронения Ф. Т. Сушкова].
В дальнейшем принимал участие в Курской битве, Невельской операции, в боях в районе Новосокольники — Маево. В должности заместителя командира 51-й гвардейской стрелковой дивизии по строевой части участвовал в Белорусской наступательной операции, в том числе в форсировании реки Западной Двины и боях на подступах к городу Полоцку. 30 июня 1944 года Филипп Тимофеевич Сушков погиб в бою. Похоронен в Полоцке на площади Свободы.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июля 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм гвардии полковнику Сушкову Филиппу Тимофеевичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Память

Именем Героя названа улица в Новом Осколе. В селе Песчанка установлена мемориальная доска. Приказом Министра обороны СССР Ф. Т. Сушков навечно зачислен в списки воинской части.

Награды

Напишите отзыв о статье "Сушков, Филипп Тимофеевич"

Примечания

  1. 1 2 [www.podvignaroda.ru/?n=150031744 Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа».

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11018 Сушков, Филипп Тимофеевич]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Сушков, Филипп Тимофеевич

– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!