Сфинкс (кошка)

Канадский сфинкс
Происхождение
Страна	Канада
Год	1966
Классификация FIFe
Категория	III - shorthair & somali
Стандарт	[www.fifeweb.org/wp/breeds/std/sph_std.html SPH]
Классификация WCF
Категория	3 - Shorthair
Стандарт	[www.wcf-online.de/en/Standard/Shorthair/sphynx.htm SPH]
Канадский сфинкс на Викискладе

Сфинкс — группа пород бесшёрстных кошек. При выведении породы была закреплена естественная мутация, приводящая к отсутствию шерсти. Считается, что история сфинксов пошла из древнего Египта. Считалось, что кошки были священными животными у людей, им поклонялись и почитали.

О породе

Канадские сфинксы — одна из нескольких пород кошек. В нынешний момент это полностью сформированная и достаточно стабильная порода с 50-летним стажем, передающая свои признаки по рецессивному типу. Порода признана всеми международными фелинологическими организациями.

Другие лысые кошки - петерболд и донской сфинкс - относительно молоды (около 15 лет) и находятся на пути становления.

Причина утраты шерстяного покрова родоначальниками этой породы, впрочем как и всех остальных пород сфинксов, неясна. Скорее всего, это связано с единичными естественными мутациями, которые впоследствии были поддержаны и сохранены в потомстве с помощью скрещивания с короткошёрстными породами кошек. Сейчас потомство бесшёрстных родителей рождается также без шерсти, хотя и с сильно различным её количеством на мордочке и хвосте. Согласно источникам, первые бесшерстные кошки были обнаружены в Северной Америке, откуда в начале 2000-х годов и были завезены в Россию.

Сфинксы очень ласковы и умны,но всё же их дальнейшее поведение зависит от воспитания людей.Они легко поддаются дрессировкам и имеют хорошую память.Сфинксы имеют хороший прыжок, что даже подростки этой породы могут запрыгивать на высоту 1-го метра, Взрослые же особи на высоту 1, 3 метра. Кошки этой породы не терпят одиночества и очень сильно привязаны к хозяевам.

Стандарт породы

Существует несколько вариантов стандартов породы канадский сфинкс.

Вариант CFA

Длина головы слегка больше её ширины, с выступающими скулами и отчётливым «пинчем» (линия перехода от скул к морде с заметным «перехватом»). Череп слегка округлый с плоским участком впереди ушей. Нос прямой, с лёгким или средним пальпируемым стопом (в месте перехода от лба к носу должна быть ясно выраженная «ямочка» или «ложбинка»).

Выраженные, округлые дуги скул, очерчивающие глазницы и идущие выпуклыми кривыми выше «пинча».

«Пинч» с хорошо выраженными подушечками усов. Сильный, хорошо развитый подбородок образует перпендикулярную линию с верхней губой.

Шея средней длины, округлая, хорошо мускулистая, слегка дугообразная. Допустимая сильная мускулатура у взрослых котов.

Уши от больших до очень больших. Широкие в основании, открытые и прямостоячие. Если смотреть спереди, внешний край основания уха должен совпадать с линией глаз, и их расположение не должно быть ни низким, ни слишком высоким. Внутренняя часть ушей без шерсти.Имейте в виду, если вы захотели преобристи сфинкса, то будьте готовы промывать им уши специальными средствами. Так как это слабое место этих безшёрстных кошек.

Большие, формы лимона (широкие в середине и сужающиеся по краям). Посажены слегка раскосо (внешний край выше внутреннего), на одной линии с наружным краем основания уха. Широко посажены, расстояние между ними как минимум равняется размеру глаз. Цвет глаз может быть любым.

Тело средней длины, тяжелое и мускулистое, с широкой округлой грудной клеткой и полным округлым животом. Область крупа тоже округлая и мускулистая. Линия спины поднимается сразу за лопатками вследствие большей длины задних ног, что можно видеть, когда животное стоит. Тип сложения- средний

Лапы средние, пропорциональные телу. Крепкие, мускулистые, задние ноги слегка длиннее передних. Лапки- как ручки, овальной формы, с хорошо развитыми длинными суставчатыми пальчиками. Подушечки пальцев толстые, создаётся впечатление, что кошка стоит на толстых подушках.

Изящный, гибкий и длинный хвост. Длина пропорциональна телу. «Крысиный», сужающийся к концу.У некоторых осыбей, хвост покрыт маленькими волосинками.

Видимость бесшерстности. Короткие, нежные волоски могут присутствовать на лапках, наружной стороне ушей, хвосте и мошонке. Переносица должна быть покрыта нормальной шерстью. На остальных частях тела покров может варьировать от полной бесшерстности до мягкого персикоподобного пуха длиной не более 2 мм. Такая текстура кожи ощущается при поглаживании, создавая впечатление замши или велюра. Кожа толстая, складчатая, особенно вокруг мордочки, между ушами и вокруг плеч. Вибрисы либо отсутствуют, либо короткие, извитые и обломанные.

Качество цвета и типа окраса трудно оценить, и это не должно влиять на судейство кошек. Белые отметины и пятна разрешаются. Признаются все окрасы, за исключением определяемых зонарностью прокрашивания волоса (дымы, камео, шиншилла и др.).Солнечные ванны ведут к увеличению интенсивности любых окрасов.

Недостатки: шерсти больше чем описано выше. Слишком тонкое тело; хрупкое или изящное сложение. Прямой профиль. Узкая голова. Тип тела не должен быть подобным девоньему, корнишовому или ориентальному.Слишком игривый характер.

Без присуждения наград: крючковатый, искривлённый хвост. Структурные нарушения. Агрессивность кошки, не позволяющей взять её в руки для судейства.

Балльная оценка

• ГОЛОВА - 35

форма и размер - 5 морда и подбородок - 5 профиль - 5 скулы - 5 глаза - 5 уши - 10

• КОРПУС - 35

грудь - 10 живот - 10 лапы - 5 хвост - 5 шея - 5

• КОЖА И ПОКРОВ -

Вариант TICA

Голова среднего размера, форма - модифицированный клин с округлыми контурами, длина головы несколько больше её ширины. Череп - слегка округлый с довольно плоской передней частью, выраженные скулы. Профиль - легкий или средний стоп на переносице. Округлая морда с отчетливо выраженными подушечками усов и сильным подбородком.

Шея средней длины, округлая и мускулистая. Слегка выгнута от линии плеч до основания черепа. Сильная, особенно у самцов.

Уши - очень большие, широкие в основании и открытые. Постав ушей прямой, они сидят не слишком низко и не слишком высоко на голове. Внутренняя часть - абсолютно без шерсти. Небольшое количество шерсти допускается с наружной стороны и у внешнего основания ушей.

Глаза - большие, округлой лимоновидной формы. Глаза должны быть вытянуты по направлению к наружному краю ушей. Расстояние между глазами слегка больше размера глаза. Цвет глаз в идеале соответствует окрасу, но зеленый и зеленовато-карий допускается.

Тело среднего размера, длина - от среднего до средне-удлиненного формата. Телосложение - среднее, с хорошо развитой мускулатурой. Грудь - широкая, может быть бочкообразной. Живот - округлый, создается впечатление, что кошка хорошо поела, но не жирный.

Хвост - гибкий и подвижный, заостренный от тела к концу (крысиный хвост), пропорциональной телу длины. Допускается львиный хвост (пучок шерсти на конце).Или по всей длине.

Лапы пропорциональны телу, сильные, мускулистые. Задние лапы слегка длиннее, чем передние, передние лапы широко поставлены. Форма лапы - овальная с длинными изящными пальцами, среднего размера. Подушечки лап - толще, чем у других пород, создающие впечатление, что кошка ходит на воздушных подушках, пальцы - очень длинные, изящные и развитые. Покров и кожа: видимость бесшерстности. Может быть покрыта мягким тонким пухом, может иметь пучок шерсти на конце хвоста. Текстура - замшеобразная. При поглаживании некоторых кошек может создаваться ощущение большей жесткости. Вибриссы - обломанные и короткие. Кожа очень складчатая у котят. Взрослые должны сохранять как можно больше складок, особенно на голове, хотя складчатость не должна быть столь выражена, чтобы влиять на нормальные функции кошки.

Недостатки: чересчур мелкие кошки. Слишком тонкое тело, хрупкое или изящное сложение; слишком массивное и грубое тело. Недостаток складок на голове. Прямой профиль. Узкая голова. Непослушный характер. Значительное количество шерсти выше лодыжек.

Без присуждения наград: наличие волнистой шерсти или предположение, что кошка является лысым корниш- или девон-рексом. Какие-либо следы депиляции, стрижки, выщипывания или других процедур по удалению шерсти. Агрессивность кошки, не позволяющей взять её в руки для судейства.

БАЛЛЬНАЯ ОЦЕНКА:

• ГОЛОВА - 35 очков

форма и размер - 5 очков морда и подбородок - 5 очков профиль - 5 очков скулы - 5 очков глаза - 5 очков уши - 10 очков

• КОРПУС - 35 очков

грудь - 10 очков живот - 10 очков лапы - 5 очков хвост - 5 очков шея - 5 очков

• КОЖА И ПОКРОВ - 25 очков
• ЦВЕТ - 5 очков

Другие породы сфинксов

Среди других пород бесшерстных кошек можно назвать донского сфинкса и петерболда.

Отрывок, характеризующий Сфинкс (кошка)

С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.