Счастливый рейс
Счастливый рейс | |
Жанр |
музыкальная комедия |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания |
«Мосфильм» |
Длительность |
79 мин. |
Страна | |
Год | |
«Счастливый рейс» (название для варианта «стереокино» — «Машина 22-12») — советский художественный фильм, музыкальная комедия.
Содержание
Сюжет
Молодой шофёр Синичкин получает первую в своей жизни машину — потрёпанную полуторку с номером МВ 22-12, доведённую до плачевного состояния «шофёром первого класса» Зачёсовым — самоуверенным разгильдяем и злостным нарушителем правил дорожного движения.
Благодаря усилиям Синичкина старая машина преображается и приносит своему водителю не только успехи в труде, но и удачу в личной жизни — знакомство с заправщицей Фенечкой, за внимание которой с ним соперничает Зачёсов, пересевший на шикарный легковой автомобиль (ЗИС-101).
Однако, Фенечка отдаёт предпочтение молодому шофёру, любящему своё дело, а не первоклассному позёру и лодырю, угробившему и вторую машину. У фильма счастливый конец: Синичкину доверяют новый «ЗИС», на котором он вместе с девушкой мчится по просторам Москвы, а Зачёсов, не оправдавший доверие начальника, возвращается для исправления на «машину 22-12».
В ролях
- Николай Крючков — Петя Синичкин, шофёр
- Михаил Жаров — Макар Зачёсов, шофёр 1 класса
- Вера Орлова — заправщица Фенечка
- Ольга Викландт — Анна Ивановна Телегина, диспетчер
- Владимир Попов — Пал Палыч, начальник гаража
Не указанные в титрах
- Алексей Алексеев — 1-й шофёр
- Михаил Воробьёв — шофёр Воробьёв
- Эммануил Геллер — фокусник
- Людмила Геника-Чиркова — девушка в автобусе
- Анатолий Горюнов — Алексей Николаевич Трофимов
- Александр Гречаный — 2-й шофёр
- Евгений Леонов — пожарный
- Светлана Немоляева — Света
- Анатолий Осипов — 3-й шофёр
- Татьяна Пельтцер — бабушка Фени
- Елена Понсова
- Нина Федосюк — регулировщица
- Елена Чайковская — подруга Светы
Автомобили
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Виктор Ардов, Владимир Немоляев
- Режиссёр: Владимир Немоляев
- Оператор: Самуил Рубашкин
- Художник: Владимир Егоров
- Композитор: Сигизмунд Кац
Технические данные
- Чёрно-белый, звуковой
- Киноплёнка: 35 mm
- Размер кадра в стереопаре: 15,5×15 мм
- Формат изображения: 1:1
- Стереокино: советская система 1944 года «Стерео 35/19» — горизонтальная стереопара.
Факты
- Машина 22-12 с изменённой буквенной частью номера (ЮВ, а не МВ) позже появилась в мультфильме 1954 года «Карандаш и Клякса — весёлые охотники».
Напишите отзыв о статье "Счастливый рейс"
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Счастливый рейс
– Виновата с, – сказала горничная.– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.