Съёмка с экрана

Съёмка с экрана, пересъёмка — процесс копирования кинематографического, телевизионного, реже фотографического изображения, осуществляемый одновременно с показом кинофильма.

Применяется при создании фильма для получения спецэффектов методами рир-проекции, фронт-проекции, а также при использовании элементов кинопоказа в сюжете фильма.

Является одним из распространённых методов работы нарушителей авторского права в области кинопродукции.

Съёмка с проекционного экрана

При съёмке с киноэкрана удовлетворительное качество изображения может быть получено при синхронизации обтюраторов кинопроектора и киносъёмочного аппарата. То же относится к киносъёмке с экрана телевизора. В противном случае изображение конкретного кадра будет неполным (частично перекрываясь обтюраторами аппаратуры) или не будет получено вообще. В профессиональных условиях это осуществляется механическими (вплоть до прямой связи протягивающих механизмов проектора и киноаппарата) и электрическими методами.

Кинолюбители чаще применяют более простую покадровую съёмку.

При отсутствии синхронизации можно получить приемлемо качественное фотоизображение статической сцены, осуществляя фотосъёмку с выдержкой, заведомо большей, нежели удвоенное время показа одного кадра. Например, при стандартной частоте проекции 24 кадра в секунду удвоенное время показа одного кадра составляет около 1/12 секунды, следовательно приемлемая выдержка составляет 1/25 секунды.

Любительские кино- и видеосъёмки с экрана кинотеатра поэтому делятся на две основные группы:

• «Экранка» (CamRip) — съёмка без точной синхронизации. Если она осуществляется на киноплёнку, то частота кадров такой копии составляет 8-12 кадров в секунду. Так как яркость проекционного экрана составляет ок. 30 кд/м², приходится применять высокочувствительную плёнку (250 и более ед. ГОСТ) и выставлять диафрагму ок 2-2.8.
• «Telesync» — съёмка с синхронизацией, при которой камера получает от проекционного оборудования какой-либо сигнал, позволяющий точно определить момент полного открытия обтюратора проектора.

Съёмка с телевизионного экрана

В настоящее время применяется в основном в научно-исследовательских целях, благодаря:

• существенному отличию передающих телевизионных трубок и матриц от киноплёнки по спектральной чувствительности. Особый интерес представляет съёмка в инфракрасном диапазоне спектра, где чувствительность мишеней видиконов и особенно плюмбиконов очень высока.
• существенно более высокой светочувствительности передающих телевизионных трубок и матриц, позволяющей снимать при чрезвычайно низкой освещённости (например, в случае наблюдения за жизнью ночных животных).
• малым габаритам и бесшумности видеокамер по сравнению с киносъёмочной техникой, что позволяет производить съёмку в малодоступных местах, не нарушая покой снимаемых объектов.

Всё это позволяет зарегистрировать на киноплёнке процессы, изображение которых напрямую получить сложно или невозможно. При этом непосредственная съёмка с экрана кинескопа практически не применяется: полученное электронное изображение печатается на киноплёнку фильм-рекордером.

До изобретения видеомагнитофона в 1956 году съёмка с экрана кинескопа на киноплёнку была единственным способом консервации телевизионного изображения.

Однако низкое разрешение телевизионного изображения и проблемы синхронизации оборудования делают применение данного метода очень ограниченным.

Любительская киносъёмка с экрана, без точной синхронизации, осуществима, как и при съёмке с проекционного экрана, при пониженной (до 8-12 против 25) частоте кадров киноаппарата. Однако некоторые любители для этой цели получали телевизионное изображение на осциллографах с длительным (около 0.2с) послесвечением, тем самым избавляясь от тёмных полос и на нормальной скорости съёмки.

По мере развития цифровых систем записи изображения и удешевлением портативного видеозаписывающего оборудования необходимость в такой пересъёмке к началу XXI века практически сошла на нет.

Литература

• О.Н. Раев [www.mtk-magazine.ru/file/MTK_10.pdf Киносъёмка телевизионных изображений] (рус.) // «Мир техники кино» : журнал. — 2008. — № 10. — С. 5—9. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=1991-3400&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 1991-3400].

Отрывок, характеризующий Съёмка с экрана

Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.