Иминишусыликэхань
| Иминишусыликэхань 乙彌泥孰俟利可汗 | ||
| ||
|---|---|---|
| 639 — 644 | ||
| (под именем Иминишусыли) | ||
| Предшественник: | нет | |
| Преемник: | Ильчур Кюбэ-хан | |
| не может считаться суверенным каганом | ||
| Вероисповедание: | Тенгрианец | |
| Смерть: | 644 Чанъань | |
| Место погребения: | Байдаошань | |
| Род: | Ашина | |
| Имя при рождении: | Сымо | |
| Отец: | Ашина Дулу Шэ | |
Иминишусыликэхань (кит. трад. 乙彌泥孰俟利可汗, пиньинь: yiminishusilikehan, устар[1]. Иминишу Сылиби-хан Сымо; личное имя кит. упр. 阿史那思摩, пиньинь: ashina simo — Ашина Сымо) — хан тюрок с 639 по 644. Назначен Ли Шиминем
Биография
Ашина Сымо, сын Дулу Шэ, был родственником Кат Иль-хан Багадур-шада. Сымо был смолоду любим тюрками: когда Жангар Киминь-каган бежал в Суй, несколько тюркских родов выбрали молодого Сымо своим ханом. После Сымо сложил с себя ханский титул и поддерживал хорошие отношения с каганами. Он отлично стрелял и гадал. Лицом Сымо был похож на жителя Западного края, а не на тюркюта рода Ашина, что вызывало слухи о его незаконном происхождении, поэтому его не допускали к высоким должностям. В 618—626 он несколько раз ездил с посольствами в Китай, где получил княжеский титул. В 630 он был пойман вместе с каганом и доставлен Ли Шиминю, который уважал его за честность.
Тай-цзун Ли Шиминь наградил Сымо княжескими титулами, военными чинами и поселил в Ордосе. Сеяньто (телеуты), сбросившие власть тюрок, искали Сымо и желали убить его. В 639 Ли Шиминь вызвал к себе Сымо и провозгласил его Иминишусыликэханем, наградил его родственников чинами и подарками, обещал помощь в восстановлении орды. Сымо поклялся в вечной верности Тан. В ответ сеяньто посоветовали Тай-цзуну вспомнить характер тюркютов и вырезать их, чтобы они не угрожали Китаю.
В 641 Иминишусыликэхань собрал 100 000 тюрок, из них 40 000 воинов с 90 000 лошадей, перешёл Хуанхэ и занял старую крепость Динсянчэн. Но симпатии кочевников были не на стороне Тан и за 3 года большинство подданных Сымо разбежались.
В 644 году опечаленный Сымо вернулся в Чанъань и записался в Императорскую гвардию. Началась война с Когурё и в нынешней Южной Маньчжурии Сымо был ранен стрелой. Император Ли Шиминь лично отсасывал кровь из раны. Сымо отвезли в Чанъань, где он умер. Его посмертно наградили титулом военного министра, губернатора Сячжоу и похоронили на кладбище жаолин, на горе Байдаошань, в Хуачжоу ему поставили памятник.
| Предшественник: нет |
Толос-хан 639-644 |
Преемник: Ильчур Кюбэ-хан |
Напишите отзыв о статье "Иминишусыликэхань"
Примечания
Отрывок, характеризующий Иминишусыликэхань
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
