Тиенкуан

«Тиенкуан» (вьетн. Tiền Quân, Авангард) — нелегальная газета, печатный орган Группы индокитайских эмигрантов, организации, придерживающейся протроцкистских взглядов. В её редколлегию входили Та Тху Тхау, Фан Ван Тянь, Хуинь Ван Фыонг, Хо Хыу Тыонг, Фан Ван Хум и др. Однако большинство её создателей было арестовано до выпуска первого номера «Тиенкуан» в результате репрессий последовавших за демонстрацией вьетнамцев, состоявшейся 22 мая 1930 г. напротив Елисейского дворца в Париже.

Оставшиеся на свободе Хо Хыу Тыонг и Фан Ван Хум, бежавшие из Франции в Бельгию, летом 1930 г. опубликовали первый и единственный вышедший номер газеты «Тиенкуан» в Брюсселе. Эпиграфом к нему послужила цитата из работы В. И. Ленина «Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения»: «Без революционной теории не может быть и революционного движения». Издание было выдержано в политической линии Группы индокитайских эмигрантов. Колониальная Комиссия Французской Коммунистической партии с тревогой сообщала об этом печатном органе, что в нем «была возобновлена атака вьетнамских троцкистов на коммунизм».

Отрывок, характеризующий Тиенкуан

Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.