Томас Бразертон, 1-й граф Норфолк

1-й граф Норфолк Томас Бразертон англ. Thomas of Brotherton, 1st Earl of Norfolk
граф Норфолк лорд-маршал Англии

Томас Бразертон, 1-й граф Норфолк (англ. Thomas of Brotherton, 1st Earl of Norfolk; 1 июня 1300, Бразертон, Северный Йоркшир — 4 августа 1338) — сын английского короля Эдуарда I и его второй жены Маргариты Французской, лорд-маршал Англии.

Биография

Родился в замке Бразертон. Имя пятому сыну Эдуарда I было дано в честь святого Фомы. Эдуард умер, когда его сыну было 7 лет, и королём Англии стал его единокровный брат Эдуард. Томасу предназначалось графство Корнуолл, однако Эдуард вместо этого пожаловал графство своему фавориту, Пирсу Гавестону. В возрасте 10 лет Томас и его родной брат Эдмунд получили наследство Роджера Биго, 5-го графа Норфолка, умершего в 1306 году. В 1312 году Томас стал графом Норфолка, 10 февраля 1316 года — маршалом Англии. Во время похода Эдуарда II в Шотландию Томас Бразертон был назначен Хранителем Англии. Как и многие английские магнаты, брат короля пострадал от жадности Хью Диспенсера-младшего, который присвоил некоторые владения молодого графа. Во время баронского мятежа 1326 года, закончившегося свержением Эдуарда II, он присоединился к королеве Изабелле и Роджеру Мортимеру. Томас Бразертон был одним из судей в процессах против Диспенсеров — отца и сына.

Браки и дети

Первая жена (1319?) — Элис Хейлз, дочь сэра Роджера Хейлза, коронера Норфолка, и Элис Скогэн.

Дети:

• Эдуард Норфолкский (ок. 1320 — 1334)
• Маргарет, 1-я герцогиня Норфолк (ок. 1320 — 1399)
• Элис Норфолкская (1324—1352)

Элис Хейлз умерла в 1330 году. В её память была построена часовня Бошаме (Сассекс). Томас Бразертон женился вторично 28 марта 1335 года на Мэри де Брюес, вдове Ральфа де Кобэма, лорда Кобэм. Томас Бразертон умер 1338 году и был похоронен в бенедиктинском аббатстве в Бери-Сент-Эдмундс.

Характеристики

Французский хронист Жан Фруассар упоминает в своих «Хрониках», что он имел «характер дикий и неприятный».

Литература

• Mortimer Ian. The Greatest Traitor. — 2003.

Отрывок, характеризующий Томас Бразертон, 1-й граф Норфолк

– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.