Тоника
То́ника (от нем. Tonika, восходит к др.-греч. τόνος — звук, тон) в теории музыки — первая ступень классико-романтического тонального лада (мажора и минора), его главный устой.
Краткая характеристика
«Тоникой» также называют (для сокращения) тоническое трезвучие такого лада, мажорное (например, d/fis/a) или минорное (например, d/f/a). По названию тонической высоты (например, d, по-русски ре) определяют название тональности (высотного положения тонального лада), например, D-dur (по-русски ре мажор) и d-moll (по-русски ре минор).
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Исторический очерк
Первое упоминание термина «тоника» в современном смысле, вероятно, принадлежит Сен-Ламберу[1], которой в своём «Новом трактате об аккомпаменете на клавесине, органе и прочих инструментах» (Париж, 1707) писал: «Этот финалис — всегда основной тон песни и, так сказать, тоника»[2].
|
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Тоника"
Примечания
- ↑ Atcherson W. Key and mode in seventeenth-century music theory // Journal of Music Theory 17 (1973), p. 227.
- ↑ Cette finale est toujours la note fondamentale de l'Air, et pour ainsi dire la note Tonique (Nouveau traité de l’accompagnement du clavecin, de l’orgue et des autres instruments. Paris, 1707, p. 26).
См. также
|
Это заготовка статьи по теории музыки. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Тоника
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
