Углеродный пузырь

«Углеродный пузырь» (англ. Carbon bubble) — завышение рыночной стоимости компаний, добывающих ископаемое топливо, из-за недооценки инвесторами перспектив ограничений на добычу топлива, связанных с глобальным потеплением. Является одним из примеров фиаско рынка.

История понятия

Термин получил известность после публикации двух докладов организации [www.carbontracker.org/ «Инициатива по отслеживанию углерода» ] в 2011 и 2013 году.

Масштаб проблемы

Согласно современным научным представлениям, для избежания неприемлемых последствий глобального потепления его величина должна быть ограничена. Величина потепления не более 2 °C является наиболее общепризнанной целью на международных переговорах по изменению климата. Её поддержали около 140 государств. Ряд стран установили национальные цели в области эмиссии углекислоты, вводят внутреннее климатическое законодательство. В то же время мировые финансовые рынки в основном игнорируют последствия возможного введения политики ограничения эмиссии, приверженность которой формально декларирована правительствами подавляющего большинства стран мира, участвующих в Рамочной конвенции ООН по изменению климата и последующих международных переговорах. Инвесторы склонны полагать, что все запасы углеродного сырья могут стать объектом добычи и коммерческого использования. По оценке бывшего управляющего директора компании JP Morgan Джона Фуллертона, их совокупная стоимость в текущих ценах составляет около 27 триллионов долларов. По современным научным оценкам для предотвращения неприемлемых изменений климата 60 — 80 % этих запасов должны оставаться нетронутыми. Таким образом, рынок неверно оценивает возможность товарного использования ископаемых ресурсов на сумму до 20 трлн долларов, что чревато широкомасштабными финансовыми потрясениями во многих странах мира.

Текущая ситуация и тенденции изменений

Наибольший вклад в изучение этой проблемы внесли неправительственная организация «Инициатива по отслеживанию углерода» и Грэнтхэмский институт исследований изменения климата и экологии при Лондонской школе экономики, возглавляемый Николасом Стерном.

Их анализ развития ситуации в последние годы показывает рост зависимости мировых финансовых рынков от углеродных активов. Также увеличивается доля наиболее «грязного» вида топлива — угля в этих активах. Добывающие компании тратят на разведку новых запасов сырья в 5 раз больше, чем на выплаты своим акционерам. Сохранение нынешних тенденций означает увеличение углеродных активов ещё более чем на 6 трлн долларов за следующее десятилетие.

Отмечается географическое различие в структуре активов, с доминированием нефти в Америке и Европе, в то время как в Азии, Африке и Австралии преобладает уголь.

Рекомендации

Ученые предлагают финансовым регуляторам ряд рекомендаций, в частности:

• собирать информацию о количестве СО₂, ассоциированного с резервами компаний, акции которых присутствуют на рынке, а также о затратах компаний на получение доступа к новым запасам ископаемого топлива. Первый из этих индикаторов показывает величину ресурсов, использование которых потенциально может быть заморожено, а второй указывает на количество денежных средств, которые могут быть потеряны ввиду их заведомо нерационального инвестирования. В совокупности эти показатели могли бы характеризовать подверженность данного финансового рынка систематическому риску из-за потенциально ограниченного характера использования углерода.
• использовать стресс-тесты в отношении планов производства и уровня финансовых резервов компаний применительно к условиям сценария эмиссии с потеплением на 2° С.
• модифицировать ряд показателей (в частности, коэффициент восполнения запасов), чтобы они отражали реалии мира с ограниченным использованием углерода.
• кредитные рейтинговые агентства должны учитывать фактор климатической политики при оценке систематических рисков

Общественная кампания за бойкот инвестиций

Активисты ряда экологических групп, в частности 350.org, развернули кампанию за отказ от инвестиций в компании по добыче ископаемого топлива. Кампания проводится в университетах, церквях, пенсионных фондах. Эту кампанию официально поддержала ООН.

Никто не думает, что эта кампания может нанести прямой финансовый ущерб бизнесу на ископаемом топливе, она и не стремится к этому. Скорее её целью является зафиксировать тот факт, что мэйнстримные институции бросают вызов моральному императиву действовать против изменения климата. Цель кампании — достичь общественного консенсуса, что бездействие не является нейтральным, что оно аморально — David Roberts

К концу 2015 года движение поддержали 517 организаций и 46 тыс. частных лиц, совокупно владеющие активами на сумму $ 3,4 трлн.

Изъятие инвестиций из ископаемого топлива стало самым быстро растущим процессом вывода капитала в истории.

Реакция политиков и бизнес-сообщества

Кристина Фигуэрэс, исполнительный секретарь Рамочной конвенции ООН по изменению климата считает, что, ввиду последствий углеродного пузыря, на компаниях лежит «фидуциарная обязанность» по отношению к их акционерам — перейти к низкоуглеродной экономике. «Если корпорации продолжают инвестировать в новое ископаемое топливо, они грубым образом злоупотребляют доверием, поскольку научные доказательства совершенно недвусмысленны» — заявила она. «Из научных данных следует, что мы в любом случае перейдем к низкоуглеродной экономике, так или иначе, путём политических мер или без них… Мы начнем двигаться к низкоуглеродному миру либо руководствуясь политикой, либо потому, что природа заставит нас это сделать. Если мы дождемся принуждения сил природы, цена будет астрономической.»

Комитет по экологическому аудиту парламента Великобритании в марте 2014 года опубликовал доклад «Зеленые финансы», в нём констатируется, что финансовые рынки «надувают финансовый пузырь», переоценивая компании с активами в ископаемом топливе, которое должно остаться нетронутым для ограничения климатических изменений. Доклад содержит рекомендации в адрес правительства и центрального банка Великобритании, в нём также отмечена важная роль «амбициозного и обязывающего» международного климатического соглашения, принятие которого ожидается в 2015 году в Париже.

Международное энергетическое агентство предупреждает, что при ограничении уровня СО2 величиной 450 ppm две трети разведанных запасов ископаемого топлива станут «фиктивными».

Страны группы G20 санкционировали совместное изучение финансовых рисков, связанных с инвестициями в проекты добычи ископаемого топлива, которые противоречат международным целям в области климата и рискуют оказаться неосуществимыми.

Папская академия наук опубликовала доклад, в котором утверждается, что предел потепления 2С требует «глубокой декарбонизации энергетической системы к середине столетия и достижения близкой к нулю эмиссии к 2070 году», при этом речь идет не просто о благополучии будущих поколений, а о самом существовании человеческой цивилизации. Доклад издан в связи с подготовкой специальной энциклики Папы Римского по вопросу изменения климата.

Крупнейшая в мире частная угольная компания Peabody Energy заявила, что, глобальное потепление является «экологическим кризисом, предсказанным ущербными компьютерными моделями». В апреле 2016 года эта компания, приобретшая скандальную известность тем, что открыто финансировала отрицание изменения климата, потерпела банкротство. Одной из причин, по мнению её руководства, стала кампания за отзыв инвестиций..

Другой угольный гигант, Glencore Xstrata, считает, что правительства не смогут сдержать эмиссию CO2.

Компания Exxon-Mobil объявила, что раскрывает информацию о возможных последствиях для её бизнес-модели от различных вариантов будущей политики ограничения эмиссии. Это позволит инвесторам самостоятельно оценить риск «углеродного пузыря» применительно к будущему компании. Решение было принято под давлением группы инвесторов, недовольных большими расходами на разведку новых запасов, которые, по их мнению, не могут быть использованы из-за риска катастрофического глобального потепления.

Группа организаций и частных инвесторов, включающая Rockefeller Brothers Fund, объявила о своем намерении вывести 50 млрд долларов из активов, связанных с ископаемым топливом.

Крупнейшая страховая компания Франции AXA объявила о намерении полностью избавиться от своих угольных активов к концу 2015 года.

Вьетнам отменил планы строительства семидесяти новых угольных электростанций. В своем заявлении премьер-министр Вьетнама Нгуен Тан Зунг заверил, что его страна намерена «ответственно выполнять международные обязательства по сокращению выбросов парниковых газов».

Правительство Китая приостановило на три года выдачу разрешений на создание новых угольных шахт, а также объявило о планах закрытия части действующих мощностей по добыче угля. Эти решения объясняются как экологическими, так и экономическими соображениями.

Президент США Барак Обама приостановил выдачу лицензий на добычу угля на федеральных землях.

В конце ноября 2015 года транснациональная страховая компания Allianz с активами более $600 млрд объявила о своём отказе вкладывать средства в компании, «получающие более 30 % прибылей или энергии из угля»

Также в ноябре 2015 года голландский пенсионный фонд PFZW (активы €161 млрд.) принял решение до 2020 года деинвестировать почти все свои средства, вложенные в уголь, что позволит на 30 % сократить его зависимость от бизнеса на ископаемом топливе.

В июле 2013 года норвежский пенсионный фонд Storebrand заявил о деинвестировании своих средств из 19 топливных компаний, признав эти вложения в долговременном плане «финансово бессмысленными». В январе 2014 года список был расширен до 23 компаний.

Всемирный банк, Европейский инвестиционный банк, Эксимбанк США приняли политику, допускающую финансирование угольных электростанций лишь при «исключительных обстоятельствах». Запрет не будет касаться электростанций, применяющих захват и захоронение углекислого газа (англ. CCS).

Отрывок, характеризующий Углеродный пузырь

Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.