Уйское (Костанайская область)

Село Уйское каз. Үй Страна КазахстанКазахстан Область Костанайская областьКостанайская область Сельский район Фёдоровский Сельский округ Вишнёвый Координаты 54°11′56″ с. ш. 63°27′59″ в. д.54.19889° с. ш. 63.46639° в. д. / 54.19889; 63.46639    Основан 1840 Первое упоминание 1894 Прежние названия Мечеть, Мечетка Население ▼ 119 человек (2009) Часовой пояс UTC+6 Телефонный код +7 71442 Почтовый индекс 111903 Автомобильный код 10 (ранее P, W) Код КАТО 396837400

К:Населённые пункты, основанные в 1840 году

Уйское (каз. Үй) — село в Фёдоровском районе Костанайской области Казахстана. Входит в состав Вишнёвого сельского округа. Код КАТО — 396837400.

География

Село расположено на берегу реки Уй.

Расположено в лесостепной зоне на границе Казахстана и России. Соседние сёла: Белояровка, Луговое, Вишнёвое, Усаковка, Байкаин, Балыкты. Ближайшие крупные города: Костанай (180 км), Курган (180 км), Челябинск (200 км).

Климат умеренно-континентальный, засушливый. Среднегодовое количество осадков — около 450 мм. Средняя температура воздуха в январе — -20°C, июля — 19°C.

История

Следует отметить, что в пределах Уйской волости существовало два поселения с одноименным названием, находящихся неподалеку друг от друга. По данным местных краеведов, одним из старейших селений Фёдоровского района является Уйское, возникшее на грани 40-х—50-х годов ХIХ века, когда прибыло порядка 20 казахских семей из рода батыра Жалантаса. Построили землянки, стали, как и прежде, заниматься животноводством, а позже — и земледелием. В 1905 году аульчане на свои средства построили мечеть. Именно поэтому аул стал именоваться Мешит (Мечеть). Еще к 40-м годам ХХ века, по воспоминаниям старейшин, Уйское представляло собой несколько аулов, сёл и заимок находящихся друг от друга на небольшом расстоянии от 700 метров до 2-х километров, от селения Белояровка, до казачьего села Уйского. Зачастую аулы Кенаральской волости делились по административным номерам (например, аул №1, аул №2 и т. д.). В «Описании геоботанических условий северных и северо-западных волостей Кустанайского уезда» о волости написано следующее: «Кенаральская волость находится в северной части Кустанайского уезда Тургайской области и лежит между 53°40` и 54°30` северной широты и 62°30` — 64° восточной долготы. Она занимает площадь размером около 270 тыс. десятин по данным экспедиции Щербины, причем сюда входят только призимовичные пространства без летовочных мест, общих с другими волостями. Северная часть волости, прилегающая к реке Ую, представляет волнистую прибрежную полосу шириной приблизительно от 2 до 8 вёрст, обильно изрезанную логами (саями), впадающими в реку Уй, а также отдельными оврагами и балками, имеющими выход к долине этой же реки и придающими местности волнистый, а иногда ближе к берегу, и холмистый характер. В значительной степени волнистость и холмистость полос Уя и Тобола объясняется и тем обстоятельством, что правые берега вышеупомянутых рек являются высокими, крутыми, а левые низменными, пологими». Первая аульная школа для детей казахов в Кенаральской волости была открыта в конце ХIX века в ауле №4. Нынешнее село Уйское входило в состав 18 и 19 общины Кенаральской волости, и, по-видимому, включило население нескольких соседних аулов, к концу первого десятилетия ХХ века они имели не более сотни жителей: аул Уйский, во главе с аксакалом Омаром Наймановым, имел численность в 84 душ обоего пола (всего 11 семей); аул Мечеть (на территории нынешнего Уйского) во главе с аксакалом Абдулом Адаевым, насчитывал 58 душ, также в 11 семьях; аул Карамай-Канат во главе с Аралтаем Салтановым имел 8 семей, 41 душу; а также аул Бескаин, на реке Уй, во главе с Бектемиром Бердыкеевым насчитывал 13 семей с 29 душами. В конце XIX века в 20 км от современного Уйского, неподалёку от казачьей крепости Крутоярской, был возведен русский поселок с аналогичным названием. В начале ХХ века он стал центром Уйской волости, в которую и вошли все соседние аулы, сёла, заимки русских, украинских и казахских крестьян. В 1916 году в Кенаральской и Уйской волостях, в результате реакции местного населения на царский указ о мобилизации инородцев на тыловые работы, были совершены нападения на волостных, в результате которого в Кенаральской волости волостной был убит, а в самой волости вспыхнули волнения, которые, впрочем, завершились к 1917 году. Установление Советской власти с 1917 года в степном краю сопровождалось, как и везде, столкновениями между её сторонниками и противниками, в 1918 году 15 семей покидают обжитые места, страшась советской власти, и уезжают за пределы родины. В годы Гражданской войны был одним из центров партизанского движения против армии Колчака на территории нынешнего Фёдоровского района Костанайской области. В Уйской волости — главой движения был Какимжан Саркин. В 1950-х Уйский колхоз и бывший центр Уйской волости — село Уйское были расформированы, и официальное название «Уйское» перенесено в аул Мечеть. Новое дыхание селу дала Целина. Судьба Уйского неразрывно связано с судьбой совхоза «Минский». После образования совхоза «Минский», в 1964 году, были сданы новые дома для жителей села. Прибыли и первые переселенцы из Беларуси и других регионов страны. В 1970-х, 1980-х годах население Уйского постоянно росло. Так как социальная жизнь села значительно улучшилась. В 1993 году в Уйское прибыли переселенцы из Монголии, которые на исходе 1996 года, из-за тяжёлого социального положения, покинули село.

Население

В 1999 году население села составляло 232 человека (110 мужчин и 122 женщины). По данным переписи 2009 года, в селе проживало 119 человек (64 мужчины и 55 женщин).

Галерея

• Окрестности Уйского.JPG

  Окрестности Уйского.

• Уйское.JPG

  Уйское.

• Лес Теренсай.JPG

  Окрестности Уйского. Лес Теренсай.

• Уй.JPG

  Река Уй и ивовые заросли.

Литература

• История Казахстана с древнейших времен до наших дней. В пяти томах. Алматы, 1997.
• Они вернулись с победой. Фёдоровский район. Книга памяти. Костанай, 2007.
• Описание геоботанических условий северных и северо-западных волостей Кустанайского уезда. Переселенческая организация Тургайско-Уральского района. Оренбург, 1910.
• Фёдоровские новости. №2, 10 января 2003 года.
• Физическая и экономическая география Кустанайской области. Кустанай, 1993.
• Черныш М. П. Фёдоровский район: вчера и сегодня. Костанай, 2005.

Отрывок, характеризующий Уйское (Костанайская область)

Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.