Урусов, Лев Павлович

Не следует путать с Урусов, Лев Владимирович.

Князь Лев Па́влович Уру́сов (7 января 1839, Варшава — 28 апреля 1928, Ницца) — русский дипломат из рода Урусовых, внук графа С. С. Уварова.

Сын генерала от инфантерии Павла Александровича Урусова (1807—1886) от брака с графиней Александрой Сергеевной Уваровой (1814-1865). Выпускник Пажеского корпуса, пользовался покровительством своего дяди А. М. Горчакова.

В 1857 году был произведен в коллежские секретари Министерства иностранных дел. С 1860 года камер-юнкер, с 1874 года действительный статский советник. В 1880—1886 годах — посланник в Румынии, в 1886—1897 в Бельгии. C 1891 года был также посланником России в Люксембурге. Посол во Франции (1897—1904), Италии (1904—1905), Австро-Венгрии (1905—1910). С 1887 года тайный советник и гофмейстер, с 1900 года действительный тайный советник, с 1910 года обер-гофмейстер.

После 1917 года в эмиграции, первый председатель созданного в 1920 году Общества служащих чинов МИД России.

Был женат на Прасковье Александровне Абаза, дочери министра финансов А. А. Абазы. Дети:

• Александр (1881—1962), воспитывался в Пажеском корпусе, корнет, в 1910-1914 годах состоял при посольстве в Риме. Умер в эмиграции в Париже.
• Павел, был арестован чекистами и пропал без вести.

Отрывок, характеризующий Урусов, Лев Павлович

Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?