Утробин, Иван Степанович

Утробин Иван Степанович
Гражданство	Россия Россия
Дата рождения	10 марта 1934(1934-03-10) (90 лет)
Место рождения	с. Орловка, Челнинский район, Татарская АССР, РСФСР, СССР
Карьера
В сборной	СССР СССР 1958—1970 гг.
Статус	завершил карьеру
Медали
Лыжные гонки Олимпийские игры Бронза Инсбрук 1964 эстафета 4x10 км Чемпионаты мира Бронза Лахти 1962 эстафета 4x10 км

Ива́н Степа́нович Утро́бин (10 марта 1934, с. Орловка, Челнинский район, Татарская АССР, РСФСР, СССР) — советский лыжник, заслуженный мастер спорта СССР (1966).

Биография

Родился в селе Орловка Челнинского района Татарской АССР. После окончания школы работал слесарем в Томске на военном заводе, в связи с чем, в 1960 году не был отпущен в США на Зимние Олимпийские игры в Скво-Велли. Чтобы участвовать в международных соревнованиях, Утробин переезжает в Красногорск, где собственными силами прокладывает и готовит лыжную трассу рядом с домом.

В 1962 году на Чемпионате мира в Закопане и 1964 году на Зимних олимпийских играх в Инсбруке, оба раза в составе эстафеты, Утробин завоевывает бронзовые награды.

К Зимним Олимпийским играм 1968 года Утробин оставался в отличной форме, но не был включен в состав сборной по причине большого возраста. Неправоту чиновников, принявших такое решение, доказал завоевав позже три золотых медали на Чемпионате СССР.

В 1968 году во время тренировки на велосипеде был сбит автомобилем. После этого инцидента карьера Ивана Утробина пошла на спад и вскоре он перестал выступать.

После завершения карьеры, Утробин приложил много усилий для совершенствования и популяризации красногорской лыжной трассы. Сегодня здесь проводится множество соревнований как среди профессионалов, так и среди любителей лыжного спорта и просто здорового образа жизни.

Иван Степанович живёт и работает в Красногорске. Нередко Ивана Степановича можно и сейчас встретить на лыжных трассах Красногорска, в качестве водителя "Бурана".

Ежегодно, начиная с 1985 года, в Красногорске проводится традиционный Красногорский марафон на призы Утробина И. С.

Спортивные достижения

• Бронзовый призёр в эстафете чемпионата мира по лыжным гонках в Закопане 1962 года.
• Бронзовый призёр в эстафете Зимних Олимпийских игр в Инсбруке 1964 года.
• 12-кратный чемпион СССР: 15 км (1966), 30 км (1960, 1962, 1965), 50 км (1961, 1963, 1965, 1966), 70 км (1965, 1967, 1968), эстафета 4х10 км (1962).

Награды и звания

Удостоен звания «Почетный гражданин Красногорского района» с вручением Удостоверения, Ленты и Знака «Почетный гражданин Красногорского района», присвоенного 27 августа 2009 года (Решение Совета депутатов № 443/26). Ветеран труда.

Интересные факты

• Одну из самых известных трасс России, расположенную в Красногорске, Иван Степанович практически полностью создал своими собственными руками. Сегодня в Красногорске ежегодно проводятся соревнования «Кубок Восточной Европы по лыжным гонкам», с целью выявления сильнейших спортсменов страны. Лыжная трасса в Красногорске претендовала на место проведения этапа кубка мира, который ныне проводится в Рыбинске. Однако «Красногорке» не хватило нескольких метров в перепаде высот.
• Иван Степанович тренировался самостоятельно.

Ссылки

• sheblov.by.ru
• moi.nabchelny.ru
• www.krasnogorsk-adm.ru
• km2011.ru

Отрывок, характеризующий Утробин, Иван Степанович

– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!