Федорченко, Виктор Ильич

Виктор Федорченко
Позиция	защитник
Рост	177 см
Вес	79 кг
Гражданство
Родился	7 марта 1961(1961-03-07) (63 года) г. Усть-Каменогорск (Казахская ССР, СССР)
Карьера
1979-1999
Клубы
«Торпедо» (Усть-Каменогорск) (до 1980) «Енбек» (Алма-Ата) (1980-1984) «Динамо» (Минск) (1984-1986) «Торпедо» (Усть-Каменогорск) (1986-1999)
Тренерская карьера
«Казцинк-Торпедо» (Усть-Каменогорск) (1999-2003) «Енбек» (Алма-Ата) (2003-2008)

Виктор Ильич Федорченко (род.7 марта 1961) — советский и казахстанский хоккеист.

Карьера

В.И. Федорченко – воспитанник усть-каменогорского хоккея.

Виктор Федорченко, тренировавшийся в «Торпедо» (Усть-Каменогорск), в 1979 году привлекался в молодежную сборную СССР на чемпионате мира. Но в основной состав клуба входил очень редко.

Перейдя в тренируемый Сергеем Баутиным «Енбек», выступающий во второй лиге. За два сезона клуб, в котором воспитанники усть-каменогорского хоккея играли главную роль, вышел в первую лигу чемпионата СССР. Но в 1984 году клуб расформировывается.

В.Федорченко переезжает в Минск, где в течение двух сезонов играет в «Динамо».

В 1986 году Виктор возвращается в Усть-Каменогорск, чтобы сыграть 12 сезонов в обороне в торпедовцев.

На чемпионатах мира 1993 и 1994 года, которые сборная Казахстана провела в дивизионе С Виктор Федорченко провел 13 игр.

Тренерская карьера

После окончания карьеры начал работать с молодежью «Казцинк-Торпедо» (Усть-Каменогорск), с с 2003 года работал тренером в возрожденном «Енбеке».

Ссылки

• [www.eliteprospects.com/player.php?player=184773 Виктор Федорченко] на сайте eliteprospects
• [sport.gazeta.kz/art/?aid=242 Федорченко решил помочь "Енбеку"]

Отрывок, характеризующий Федорченко, Виктор Ильич

– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.