Флаг Нахабина

официальное название
Флаг городского поселения Нахабино Красногорского муниципального района Московской области

Нахабино
Красногорский район Московская область Россия
Утверждён	20 марта 2007
Повторно учреждён	15 июля 2008
Пропорция	2:3
Авторский коллектив
Идея флага	Григорий Фёдорович Приходько
Компьютерный дизайн	Г. А. Туник
Обоснование символики	Г. А. Туник

Флаг городского поселения Наха́бино Красногорского муниципального района Московской области Российской Федерации — опознавательно-правовой знак, служащий официальным символом муниципального образования.

Первоначально флаг был утверждён решением Совета депутатов городского поселения Нахабино от 20 марта 2007 года № 18, которое не было опубликовано и, в связи с этим, не вступило в силу.

15 июля 2008 года, решением Совета депутатов городского поселения Нахабино № 44/1-9, данный флаг был утверждён в качестве официального символа городского поселения Нахабино.

Флаг городского поселения Нахабино составлен на основе герба городского поселения Нахабино, по правилам и соответствующим традициям вексиллологии и отражает исторические, культурные, социально-экономические, национальные и иные местные традиции.

Описание

«Прямоугольное двухстороннее полотнище синего цвета с отношением ширины к длине 2:3, несущее смещённую вправо серебряную ракету, выходящую из красной вогнутой полосы».

Обоснование символики

Композиция флага городского поселения Нахабино отражает его богатую событиями историю и жизнь замечательных людей, чьи дела и поступки получили признание в стране и далеко за её пределами. Аллегорично это отражено красным цветом флага. Красный цвет флага, червлёное пламя, также показывает, что городское поселение Нахабино входит в состав Красногорского муниципального района.

Красный цвет — символ труда, жизнеутверждающей силы, мужества, праздника, красоты.

Первое упоминание о селе Нахабино относится к 1482 году, когда боярин Плещеев, состоявший на военной службе у московского князя, составил завещание, по которому передавал селение Троице-Сергиеву монастырю. Синий цвет — божественный цвет. Кроме этого лазоревая часть флага усиливает символику и показывает природу, окружающую Нахабино: речки Нахабинка, Грязева, парк и пруд, которые сохранились и являются одним из любимых мест отдыха жителей Нахабина.

Синий цвет (лазурь) — символ истины, чести, добродетели, славы, верности, искренности.

Особую известность Нахабино получило в 1933 году после запуска с его инженерного полигона, учреждённого в 1919 году, первых ракет, известивших всё человечество о возможностях реального прорыва в глубины космоса и освоения космического пространства. Ракеты были созданы и запущены учёными С. П. Королёвым, М. К. Тихонравовым и Ф. А. Цандером. В разработке и испытании многих новых инженерных средств и вооружений принимал активное участие генерал-лейтенант инженерных войск, профессор, доктор военных наук, Герой Советского Союза Д. М. Карбышев. Оставаясь до конца верным воинской присяге и Родине, он геройски погиб в феврале 1945 года в фашистском лагере смерти Дахау. Эти страницы истории Нахабина аллегорически передаёт серебряная ракета.

Белый цвет (серебро) — символ совершенства, благородства, чистоты, веры, мира и взаимного сотрудничества.

Отрывок, характеризующий Флаг Нахабина

Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.