Форе (народ)
| Численность и ареал | |
|---|---|
|
Всего: 20 тыс. человек (2010) | |
| Язык |
Диалекты языка Форе (восточноновогвинейской группы трансновогвинейской семьи) |
| Религия | |
Форе — народ в Папуа — Новой Гвинее. Численность составляет 20 тыс. человек (2010). Религия — протестанты, некоторые придерживаются традиционных верований[1].
Содержание
Занятия
Традиционные занятия — ручное земледелие. Культивируют ямс и некоторые другие культуры. Активно занимаются свиноводством (свиньи, наряду с раковинами также служили объектом традиционного ритуализированного обмена)[2].
Социальная организация и образ жизни
В обществе этого народа существует определенное деление — патрилинейные роды — кланы, подроды — субкланы и линидж. Также существуют неэкзогамные фратрии — форма социальной организации между родом и фила. В данном народе распространены асимметричные браки, главные их разновидности — матрилатеральный и кросскузенный.
Этот народ вошел в историю как пострадавший от эпидемического неврологического заболевания — куру. Оно поражает в основном женщин, что привело к демографической диспропорции (62 % мужчин). Это в свою очередь привело к практическому исчезновению бытовавшей ранее в племени формы брачного союза — полигиния.[3]
Народ этого племени не отличается чрезмерной привередливостью в пище, так как ещё в XX веке среди форе был распространён каннибализм.[4]
Культура
Народ форе чтит традиции предков и сохраняет свой самобытный фольклор.[5]
Болезнь Куру
Народ форе вошёл в историю не только по причине своей самобытности, но и благодаря другим, достаточно плачевным событиям, а в частности он известен как народ, пострадавший от эпидемического неврологического заболевания куру или «хохочущая смерть». Слово «куру» на языке племени форе имеет два значения — «дрожь» и «порча». Члены племени форе верили, что болезнь является результатом сглаза чужим шаманом.[6]
От этой болезни в период с 1957 по 1960-е года погибло примерно 1000 человек. Хотя форе уже отказались от проведения акта ритуального каннибализма, однако всё ещё появляются отдельные случаи, потому что инкубационный период может длиться более 30 лет.
В 2009 году американские учёные сделали неожиданное открытие: некоторые члены племени форе, благодаря появившемуся у них в сравнительно недавнем времени новому полиморфизму гена PRNP, имеют врождённый иммунитет к куру.[7] Результаты своих исследований они опубликовали в «Новоанглийском медицинском журнале».[8][9]
Даниэл Карлтон Гайдузек и Винстант Загас
Огромный вклад в открытие причины заболевания куру привнёс Даниэл Карлтон Гайдузек — американский педиатр и вирусолог. Он целиком и полностью посвящал себя изучению этого заболевания. Он впервые услышал об этой болезни от Винстанта Загаса. Для того, чтобы понять причины болезни, они выучили язык, обычаи и поселились в одном из племён на период чуть более одного года. Все свои наблюдения они записывали. Затем плодом этих записей стала их совместная работа, которая вышла в 1957 году: в ней они подробно описали происхождение, симптомы болезни и пришли к выводу, что это заболевание возникает в процессе ритуального каннибализма. За это и за проведение дальнейших экспериментов с этим вирусом Гайдузек получил Нобелевскую премию. После смерти одного из старших членов рода его тело разделывали, вскрывали черепную коробку и съедали мозг, так как считалось, что поедание головного мозга является в своем роде ритуалом отдания последних почестей умершему, а тот, кто съест мозг, приобретёт его мудрость, смелость и остальные благородные качества, которыми он владел.[10]
Напишите отзыв о статье "Форе (народ)"
Примечания
- ↑ Бутинов, 2000: С. 283
- ↑ Малаховский, 1982: С. 318
- ↑ [bio-gav.ru/085.html Заболевание куру]
- ↑ Simmons, 2002 p. 302—305
- ↑ Членов, 1999: С. 582
- ↑ Hussain, 2008: p. 15
- ↑ [www.spiegel.de/wissenschaft/mensch/0,1518,662482,00.html Gen schützte Kannibalen vor Hirnerkrankung 2009]
- ↑ [www.nejm.org/doi/full/10.1056/NEJMicm0808287 Ileocecal Intussusception]
- ↑ Simmons, 2002: p. 303
- ↑ [nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1976/gajdusek-autobio.html Автобиография Карлтона Гайдузека на Нобелевском сайте]
Литература
- Бутинов Н. А. Форе // Народы Папуа Новой Гвинеи / — СПб.: изд. Петербургское Востоковедение, 2000. — С. 283.
- Океания: Справочник / Глав. ред. К. В. Малаховский. — М.: Наука, 1982. — С. 318.
- Членов М. А. Форе // Народы и религии мира / Глав. ред. В. А. Тишков. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999. — С. 582.
- Simmons G.J. A new agent of desease // Doctors&Discoveries: lives that created today’s medicine / USA.: Houghton Mifflin Company, 2002. — p. 302—305. (англ.)
- Hussain Khan, C.G. Bio-medical Paradigm // Bio-social issues in health. General editor, R.K. Pathak. New Delhi: Northern Book Centre, 2008. — p. 15. (англ.)
Отрывок, характеризующий Форе (народ)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
