Фрейлихман, Иосиф Моисеевич

Иосиф Моисеевич Фрейлихман

Ио́сиф Моисе́евич Фре́йлихман (5 апреля 1913 — 7 августа 1996, Сиэтл) — русский советский писатель, работавший в жанре детектива.

Биография

В 1936 году Иосиф Фрейлихман стал директором детского кинотеатра «КИМ», созданного в столице Молдавской АССР Тирасполе. В июле 1940 года был направлен в Кишинёв для участия в национализации городских кинотеатров. В том же году назначен директором первого кишинёвского кинотеатра «Орфеум», открывшегося в 1912 году. Сеансы кинотеатра сопровождал оркестр под управлением Шарля Брейтбурда, в котором начался творческий путь известных молдавских джазовых музыкантов Шико Аранова и Гарри Ширмана.

На протяжении четырёх десятилетий работал директором кишинёвского кинотеатра «Патрия» (первоначально «Родина») со дня его открытия в 1952 году. В 1957 году «Патрия» стала первым широкоэкранным кинотеатром Молдавии. В последние годы жизни был директором спецдирекции киноустановок и передвижек республики. С 1993 года жил в Сиэтле (США). Погиб в автокатастрофе.

Начиная с конца 1950-х годов опубликовал ряд шпионских детективов, триллеров, в том числе два бестселлера этого жанра «Щупальца спрута» и «Сюрприз-12», переведённые также на немецкий и венгерский языки.

Среди других произведений — дилогия «Вызов принят» и «Особняк на Садовой» о советской разведке в годы Великой Отечественной войны. Автор сценария кинокартины «Агент секретной службы» по роману «Щупальца спрута» (совместно с М. Б. Маклярским), поставленной на киностудии Молдова-филм в 1978 году режиссёром Ионом Скутельником.

Книги И.М. Фрейлихмана

• Сюрприз-12. Кишинёв: Госиздат Молдавии, 1957.
• Щупальца спрута (роман). Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1960. Второе издание — там же, 1964.
• Joszif Freilihman. [www.antikvarium.hu/ant/foto.php?id=2469455&q=90&h=453 Virus-2 akció] (на венгерском языке). Будапешт: Belügyminisztérium Tanulmányi és Módszertani Osztálya, 1961.
• Josif Freilichman. Die Spionin (на немецком языке). Берлин: Berlin Kultur und Fortschritt, 1961.
• Позови меня (повесть). Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1966.
• Joszif Freilihmann. [www.hunbook.hu/item_pics/medium/1141000825091.jpg A polip csápjai] (на венгерском языке). Будапешт: Európa könvykiadó regény, 1962; Будапешт: Népszava, 1977.
• Вызов принят (роман). Кишинёв: Лумина, 1972 и 1975.
• Особняк на Садовой (роман-дилогия «Вызов принят» и «Особняк на Садовой»). Кишинёв: Картя молдовеняскэ, 1985.

Ссылки

• [baza.md/index.php?newsid=676 «Щупальца спрута: первый молдавский бестселлер»]

Отрывок, характеризующий Фрейлихман, Иосиф Моисеевич

– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.