Фримен, Ричард Нилл
| Ричард Нилл Фримен | |
| Richard Knill Freeman | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Работы и достижения | |
| Важнейшие постройки |
Церковь святой Троицы (Блэкпул), Англиканская церковь Святого Андрея (Москва), Музей и художественная галерея Дерби |
| Награды |
В 1882 году — награда Национального музея Ирландии |
Ричард Нилл Фримен (англ. Richard Knill Freeman, 1840, Лондон — 1904[1]) — британский архитектор, начавший свою карьеру в Дерби и далее переехавший в Болтон (Ланкашир)[1], работавший в викторианском готическом стиле[2]. Всего он работал приблизительно над 140 зданиями, более половины из которых хотя бы частично сохранились[3]. Среди его работ — церкви, дома, реставрации, школы, музеи[4].
В 1874 году Фримен спроектировал ряд пирсов в Блэкпуле, в 1876 году построил здание Музея и художественной галереи Дерби. В 1882 году он выиграл первый тур соревнования Музея наук и искусств в Дублине (Национального музея Ирландии) «за дизайн здания четырёхугольной формы с мансардной крышей»[5]. В 1884 году он построил в Москве Англиканскую церковь Святого Андрея, «типичную английскую церковь в викторианском стиле»[4].
Церковь святой Троицы в Блэкпуле и Церковь святого Лаврентия в Престоне были достроены в 1895 году[6]; кроме того, он построил церковь святой Маргариты в Холлингсвуде, реставрировал церковь в Уорсли и спроектировал больницу[1].
Фримен входил в Манчестерский союз архитекторов (англ. Manchester Society of Architects) и был его президентом в 1890-91 годы[3].
Сын Фримена, Фрэнк Ричард (Frank Richard Freeman, 1870—1934) также стал архитектором, как и отец. Под брендом Freeman & Son он продолжил работу своего отца и построил несколько церквей в похожем на отцовский стиле[3].
Напишите отзыв о статье "Фримен, Ричард Нилл"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [books.google.com/books?id=X5hHAAAAYAAJ&q=richard+knill+freeman&dq=richard+knill+freeman&hl=en&ei=BhRwTaWUFcKKhQecobFR&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=8&ved=0CEsQ6AEwBw Transactions of the Lancashire and Cheshire Antiquarian Society, Volume 22]. — Lancashire and Cheshire Antiquarian Society, 1905. — P. 228.
- ↑ [myweb.tiscali.co.uk/davidfrench/buildings.pdf Provisional List of Buildings]. David French. Проверено 3 марта 2011. [www.webcitation.org/5zBx8sghm Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
- ↑ 1 2 3 French, David [myweb.tiscali.co.uk/davidfrench/knill_freeman.htm Richard Knill Freeman]. David French (2009). Проверено 3 марта 2011. [www.webcitation.org/5zBx9g31S Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
- ↑ 1 2 [www.standrewsmoscow.org/history/history01.php History of St Andrew's]. St Andrew's Anglican Church Moscow. Проверено 3 марта 2011. [www.webcitation.org/5zBxBNN98 Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
- ↑ [www.dia.ie/architects/view/3141/FREEMAN,+RICHARD+KNILL+%23 Freeman, Richard Knill]. Dictionary of Irish Architects. Проверено 3 марта 2011. [www.webcitation.org/5zBxAV5bG Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
- ↑ [archiseek.com/2009/1895-church-of-st-lawrence-barton-preston-lancashire/ 1985 – Church of St Lawrence, Barton, Preston, Lancashire]. Archiseek (2011). Проверено 3 марта 2011. [www.webcitation.org/5zBxCCT6J Архивировано из первоисточника 4 июня 2011].
Отрывок, характеризующий Фримен, Ричард Нилл
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
