Уэлдон, Фэй
Поделись знанием:
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
(перенаправлено с «Фэй Уэлдон»)
| Фэй Уэлдон | |
| Fay Weldon | |
 Фэй Уэлдон и Лона Кюльман; 2008 год. | |
| Имя при рождении: |
Фрэнклин Биркиншоу |
|---|---|
| Дата рождения: |
22 октября 1931 (92 года) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
Фэй Уэлдон (англ. Fay Weldon; род. 22 сентября 1931 года) — британская писательница.
Содержание
Биографические сведения
Родители Фрэнклин Биркиншоу, более известной как Фэй Уэлдон, переехали из Новой Зеландии в небольшой городок Алвечерч, находящийся на западе Англии всего за пять недель до её рождения. Её отец был врачом, а мать занималась литературной деятельностью под псевдонимом Перл Беллерс.
Фрэнклин Биркиншоу обучалась в Сент-Эндрюсском университете, но оставила учёбу в связи с беременностью и выходом замуж. Её первый брак продлился недолго. Оставшись одна с маленьким сыном на руках Биркиншоу работала копирайтером и имела на поприще рекламного бизнеса достаточно большие успехи. В 1962 году она вступила в брак с Роном Уэлдоном, и взяла его фамилию. В 1967 году вышел дебютный роман Фэй Уэлдон «Шутка толстушки» (англ. The Fat Woman's Joke).
Брак писательницы с Роном Уэлдоном продлился до 1994 года, они имели трёх общих детей, но в итоге развелись. Фэй Уэлдон вступила в третий брак с поэтом Ником Фоксом, с которым живёт до настоящего времени в графстве Дорсет[1].
Избранная библиография
- «Шутка толстушки» (The Fat Woman's Joke; 1967 год)
- «Подруги» (Female Friends; 1975 год)
- «Гриб-дождевик» (Puffball; 1980 год)
- «Жизнь и любовь дьяволицы» (англ.) (The Life and Loves of a She-Devil; 1983 год)
- «Сердца и судьбы» (The Hearts and Lives of Men; 1987 год)
- «Клонирование Джоанны Мэй» (англ.) (The Cloning of Joanna May; 1989 год)
- «Жизненная сила» (The Life Force; 1992 год)
- «Бедствие» (Affliction; 1994 год)
- «Расщепление» (Splitting; 1995 год)
- «Худшие опасения» (Worst Fears; 1996 год)
- «Род-Айленд блюз» (Rhode Island Blues; 2000 год)
- «Ожерелье от Булгари» (англ.) (The Bulgari Connection; 2001 год)
- «Ненавижу семейную жизнь» (She May Not Leave; 2006 год)
- «Декамерон в стиле спа» (The Spa Decameron; 2007 год)[2][3]
Экранизации произведений
- «Лунные убийцы» (англ.) (Killer's Moon) — фильм ужасов 1978 года.
- «Дьяволица» (She-Devil) — фильм 1989 года, экранизация книги «Жизнь и любовь дьяволицы».
- «Клонирование Джоанны Мэй» (The Cloning of Joanna May) — фильм 1992 года, экранизация одноимённого произведения.
- «Гриб-дождевик» (Puffball) — фильм 2007 года, экранизация одноимённого произведения[4].
Напишите отзыв о статье "Уэлдон, Фэй"
Примечания
- ↑ [www.redmood.com/weldon/biography.html биография Ф. Уэлдон на сайте redmood.com] (англ.)
- ↑ [copac.ac.uk/search?buttons=1&f=s&form=A%2FT&lang=&date=&cau=&isn=&ti=&au=Fay%20Weldon&lib=&pub= полная библиография Ф. Уэлдон на сайте copac.ac.uk]
- ↑ [www.ozon.ru/context/detail/id/247011/?type=308#308 книги Ф. Уэлдон на ozon.ru]
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0919720/ информация о Ф. Уэлдон на imdb.com]
|
Это заготовка статьи о писателе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Уэлдон, Фэй
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
