Хаджиб

Хаджи́б (от арабского حجب хаджиба — закрывать, не допускать) — высокая чиновничья должность в мусульманских странах Средневековья.

Происхождение и развитие должности

Должность хаджиба известна с самого начала складывания государственного аппарата Арабского халифата в VII веке. Первоначально её носитель отвечал за охрану покоев, доступ просителей и организацию аудиенций халифа. Впоследствии функции хаджиба расширились и в его компетенцию вошли забота о личном имуществе и владениях правителя, начальство над дворцовой гвардией и надзор за работой государственных мастерских. К середине VIII века хаджиб стал в халифате главой всего правительственного аппарата страны. С приходом в 750 году к власти в Арабском халифате династии Аббасидов, произошло замещение названия должности новым — визирь, в то время как в других мусульманских государствах (например, в Кордовском халифате и государстве Саманидов) должность главы чиновников сохранила своё прежнее название. Таким образом, названия хаджиб и визирь являются синонимами.

В ряде мусульманских стран Центральной Азии и Ближнего Востока IX—XII веков в ведение хаджиба перешло и командование войском (в государстве Саманидов чиновник с титулом хаджиб-и-бузургу не только возглавлял государственный аппарат, но и командовал гвардией гулямов, а в государстве Айюбидов зафиксирован случай командования хаджиба флотом).

Как название одного из чиновников в государственном аппарате мусульманских стран должность хаджиба известна до конца Средневековья.

Из лиц, исполнявших должность хаджиба, наиболее известны:

• Аль-Мансур (X век) — выдающийся полководец и фактический правитель Кордовского халифата
• Сабук-тегин (X век) — наиболее выдающийся из правителей государства Газневидов
• Ибн-Хальдун (XIV век) — государственный деятель и историк.

Должность хаджиба в мусульманской Испании

Наибольшего развития должность хаджиба достигла в мусульманской Испании во время династии Омейядов. Здесь к середине X века хаджиб был главой государственного аппарата, имея в своём подчинении многочисленных чиновников (в том числе нескольких помощников, носивших титул визирь). Однако, в отличие от других стран, его должность не была связана с командованием войском. После того, как в конце X века хаджибу Мухаммаду ибн Абу Амиру (аль-Мансуру) удалось отстранить от реальной власти халифа, в его руки перешла вся власть в стране, а также командование войсками халифата. В правление аль-Мансура Кордовский халифат достиг наивысшей ступени своего развития. Аль-Мансуру удалось передать должность хаджиба своему сыну, однако с момента распада Кордовского халифата на тайфы значение должности значительно снизилось.

Из хаджибов мусульманской Испании наиболее известны:

• Джафар аль-Мусхафи (971—978)
• аль-Мансур (978—991)
• Абд аль-Малик аль-Музаффар (991—1008)
• Абд ар-Рахман Санчуэло (1008—1009)

Ссылки

• [www.vostlit.info/Texts/rus9/Sabi/frametext3.htm Халил ас-Саби. Установления и обычаи двора халифа. Глава 3. Законы службы хаджиба и правила их поведения]. Проверено 2 января 2009. [www.webcitation.org/66NORqc1s Архивировано из первоисточника 23 марта 2012].

Отрывок, характеризующий Хаджиб

– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.