Хильфердинг, Франц

Франц Хильфердинг
Дата рождения:	17 ноября 1710(1710-11-17)
Место рождения:	Вена, Эрцгерцогство Австрия, Габсбургская монархия
Дата смерти:	29 мая 1768(1768-05-29) (57 лет)
Место смерти:	Вена, Эрцгерцогство Австрия, Габсбургская монархия
Профессия:	артист балета, балетмейстер, балетный педагог
Гражданство:

Франц Антон Кристоф Хильфердинг (нем. Franz Anton Christoph Hilverding (Hilferding) Van Wewen, 1710–1768) — артист балета, балетмейстер и педагог, предшественник балетных реформ Новерра. В 1758-1764 годах был балетмейстером петербургской балетной труппы.

Биография

Хильфердинг происходил из известной театральной семьи, «главным образом состоявшей из актёров-кукольников, позже владельцев больших странствующих трупп актёров-импровизаторов, весьма в ту пору распространённых». Его отец, Йозеф Хильфердинг, был актёром, предпринявшим попытку создать постоянный драматический театр на Новом рынке в Вене.

Начинал свою карьеру как танцовщик в труппе Придворного театра в Вене. В 30-х годах, начиная с 1734—1935 годов, совершенствовался в Париже, в классе педагога Мишеля Блонди.

В начале 1740-х годов вернулся в Вену, где балетной труппой Придворного театра тогда управляли Александр Филибуа и Компенсобер. В то время в Вене господствовала итальянская опера-seria, а «серьёзный балет» представлял из себя жанр в духе времён Людовика XIV, требовавший выступлений с маской на лице; в то же время он вовсе «не посягал на самостоятельность и лишь украшал оперные спектакли вставными танцами и короткими интермедиями».

Хильфердинг одним из первых воплотил на практике идею действенного балета, создание самостоятельного жанра хореографического представления, основанного на драматургии. Его первым опытом в этом направлении был поставленный в 1740 году спектакль по трагедии Жана Расина «Британик». Его деятельность в Вене была успешной и плодотворной и в 1750-е годы новый стиль прочно утвердился в Вене, а сам он приобрёл европейскую известность .

Его ученик Гаспаро Анджолини утверждал, что Хильфердинг

...был образован и воспитан не так, как полагалось воспитывать и как всё ещё воспитывают бóльшую часть наших танцовщиков, то есть безо всякой культуры, за исключением культуры ног, а в ранней молодости прошёл науку изящной словесности и практику блестящего театра царствования Карла VI.

— «Письма Гаспаро Анджолини к господину Новерру по поводу балетов-пантомим». Милан, 1773.

В конце 1750-х годов русский двор обратился к австрийскому императору с просьбой направить Хильфердинга в Санкт-Петербург. В результате он приехал в Россию в 1759 году с несколькими артистами. Придворная балетная труппа была слабо подготовлена для новых задач, поэтому на первых порах он ограничивался малыми формами. Постановка балета «Победа Флоры над Бореем» в 1760 году имела большой успех и вошла в историю как первый действенный балет на российской сцене. В Петербурге Гильфердинг сотрудничал с А. П. Сумароковым, который писал либретто для аллегорических балетов, прославляющих императрицу. Хильфердинг покинул Россию в 1765 году, его сменил Анджолини, который был его учеником и последователем ещё в Вене .

Балетмейстер

В 1752—1757 годах поставил более 30 балетов для венских театров, в которых ещё до Новерра выступил как правозвестник идей действенного балета.

Вена

• 1752 — «Амур и Психея» на музыку Йозефа Старцера
• 1758 — «Великодушный турок»

Санкт-Петербург

• 1760 — «Возвращение весны, или Победа Флоры над Бореем» на музыку Йозефа Старцера (в 1765 году поставлен в Вене).
• 1762 — «Амур и Психея» (дан в честь коронации императрицы Екатерины II)

Педагог

Среди учеников Хильфердинга — балетмейстер Гаспаро Анджолини и актриса, супруга Дэвида Гаррика, Ева Мария Вигель.

Примечания

Источники

Комментарии

Литература

А. А. Гозенпуд. Музыкальный театр в России от истоков до Глинки. — Л., 1959.</span>

Отрывок, характеризующий Хильфердинг, Франц

Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.