Хлывнюк, Андрей Владимирович

Андрей Хлывнюк Андрій Хливнюк
На концерте в Николаеве (2010)
Основная информация
Полное имя	Андрей Владимирович Хлывнюк
Дата рождения	31 декабря 1979(1979-12-31) (44 года)
Место рождения	Черкассы, Украинская ССР, СССР
Страна	Украина Украина
Профессии	певец
Певческий голос	Тенор
Жанры	фанк, хип-хоп, поп-рок, джаз
Коллективы	Dust Mix, «Графiт», Acoustic Swing Band, «Бумбокс»
Аудио, фото, видео на Викискладе

Андрей Владимирович Хлывнюк (укр. Андрій Володимирович Хливнюк, родился 31 декабря 1979 года в Черкассах) — украинский музыкант, вокалист и автор текстов группы «Бумбокс».

Биография

Андрей Хлывнюк родился 31 декабря 1979 года в Черкассах. Учился в музыкальной школе по классу аккордеона, Первой городской гимназии и бизнес-колледже на графического дизайнера. Во время учёбы по специальности переводчика в Черкасском национальном университете имени Богдана Хмельницкого начал играть в группе «Мандариновый рай». В 2001 году группа победила на фестивале «Перлини сезону» и музыканты группы переехали в Киев. В столице Андрей увлёкся джазом и свингом, пел с клубным составом Acoustic Swing Band. Позже из участников трёх групп — Acoustic Swing Band, Dust Mix и «Тартак» — образовалась группа «Графiт», в которой Андрей был вокалистом.

В 2004 году Андрей Хлывнюк вместе с гитаристом группы «Тартак» Андреем «Мухой» Самойло организовали фанки-грув-группу «Бумбокс». За несколько лет группа приобрела большую популярность на Украине и в России. В апреле 2005 года был записан первый альбом «Меломанія». В 2006-м вышла вторая пластинка «Family Бізнес», получившая на Украине золотой статус (на данный момент продано более 100 тысяч экземпляров диска).

Хлывнюк был саунд-продюсером альбома украинской певицы Надин, с которой дуэтом исполнил собственную песню «Не знаю» в 2007 году, а затем снял клип. Дуэт получил награду «Самый неожиданный проект года» по версии портала E-motion.

Летом 2007 года композиция «Вахтёрам» попала в радиоэфир радиостанций России, а осенью композиция «та4то» попала в ротации московских радиостанций. Со временем «Бумбоксом» заинтересовались российские звукозаписывающие компании, и с фирмой «Монолит» был подписан контракт на издание альбомов «Меломанія» и «Family Бізнес» в России, выход которых состоялся 10 июня 2008 года. В августе 2009 года Хлывнюк, вместе с Евгением Кошевым и Потапом, озвучили французский паркуровский боевик «13-й район: Ультиматум». Андрей озвучивал французского полицейского Дамьена.

В декабре 2009 года группа выпустила совместный альбом с киевским диджеем Tonique. 24 июня 2010 года в Киеве состоялась презентация альбома «Всё включено». В конце 2011 года вышел альбом «Середній Вік».

Взгляды

29 марта 2016 года Андрей Хлывнюк от лица украинских артистов сделал заявление касательно квот на украиноязычные песни в эфире радиостанций. Хлывнюк заявил, что украинские артисты обеспокоены предложением наполнять украинский радиоэфир по языковому принципу, предложенной в Министерстве культуры Украины.

"Распределение украинских авторов и исполнителей на своих и чужих, на правильных и неправильных ошибочно путём и может стать причиной раздора в середине музыкального сообщества и в обществе в целом, в то время как Украина требует максимальной консолидации".

Награды

Становился лауреатом музыкальной премии Yuna в 2012 и 2013 годах в номинации «лучший автор слов».

Личная жизнь

В июле 2010 года появилась информация, что Хлывнюк женился на выпускнице факультета журналистики киевского университета Шевченко Анне Копыловой, дочери Вадима Копылова, бывшего на тот момент заместителем министра финансов Украины. У Андрея и Анны есть сын Иван (родился в 2010-м) и дочь Александра (родилась в 2013-м).

Участие в телевизионных проектах

Летом 2015 года Хлывнюк стал одним из членов жюри шестого сезона вокального конкурса "Х-фактор" на украинском телеканале СТБ, заменив Ивана Дорна

Ссылки

• [www.buro247.ua/culture/music/ukrainian-music-roundtable.html Круглый стол] с Андреем Хлывнюком, Джамалой, Евгением Филатовым и Марко Галаневичем о состоянии украинской музыки на Buro 24/7 Украина
• [www.aleks.com.ua/ Блог Алексея Согомонова], продюсера «Бумбокса»

Отрывок, характеризующий Хлывнюк, Андрей Владимирович

Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.