Храм Ризоположения на Донской
Православный храм | |
Храм Ризоположения на Донской
| |
Храм Ризоположения на Донской | |
Страна | Россия |
Город | Москва |
Конфессия | Православие |
Епархия | Московская |
Благочиние | Донское |
Архитектурный стиль | Нарышкинский стиль |
Строительство | 1701—1716 годы |
Приделы |
|
Реликвии и святыни |
|
Состояние | действует |
Сайт | [hram.riza.su/ Официальный сайт] |
Храм в честь положения честной ризы Господней в Успенском соборе в Москве на Донской — православный храм Донского благочиния[1] Московской городской епархии. Храм расположен в районе Донской, Южного административного округа города Москвы (Донская улица, д. 20/6).
Содержание
История
Деревянный храм сооружен в 1690 г. на месте торжественной встречи московским духовенством в 1625 г. посольства персидского шаха Аббаса, передавшего в дар царю Михаилу Федоровичу и Патриарху Филарету одну из наиболее почитаемых святынь христианского мира — Ризу Господню, частицу одежды, в которой Христа вели на Голгофу. Риза была возложена на особый престол под сенью в Успенском соборе Кремля, на месте встречи сооружен деревянный храм, позже — обелиск, сохранившийся поныне. С тех пор в российском церковном календаре появилась новая запись: «Положение честной ризы Господа нашего Иисуса Христа в Москве (1625)». Праздник этот отмечается лишь одной православной церковью — Русской.
Каменная церковь построена на месте деревянной в 1701-16 гг. в стиле московского барокко. Среди московских храмов XVII—XVIII вв. она выделяется стройными пропорциями четверика. завершенного аттиком и выразительным пятиглавием. В 1886-89 гг. был сооружен придел ап. Иакова Алфеева, а около 1894 г. перестроен верх колокольни. Интерьер церкви сохранил барочное лепное убранство сер. XVIII в., к этому же времени относится замечательный барочный иконостас.
В XX веке храм не закрывался. В 1930-х годах его настоятелем был священномученик Александр Хотовицкий. В 1944—1960 годах в храме находилась кафедра архиепископа Можайского Макария (Даева); в 1949—1963 годах в клире храма состоял протоиерей Николай Голубцов. С 2011 года почётный настоятель храма — митрополит Иов (Тывонюк).
Престолы[2]
- Главный — Положения Ризы Христа Спасителя
- Придел Апостола Иакова Алфеева
- Придел великомученицы Екатерины
Святыни
- Аналойная икона [hram.riza.su/ «Положение ризы Господней в Москве»] с серебряным крестом и частицей Ризы Господней. Передана из кремлёвского Успенского собора (подарена Патриархом Алексием I в 1951 году к 250—летию со дня основания храма)
- Образ-складень с частицей мощей Иакова Алфеева и частицами мощей (70) других святых.
- Икона Божией Матери «Взыскание погибших».
- Икона великомученицы Екатерины.
- Икона Блаженной Матроны Московской с частицей мощей.
Напишите отзыв о статье "Храм Ризоположения на Донской"
Ссылки
- [hram.riza.su/ Сайт храма Положения Ризы Господней в Москве на Донской]
- [www.panotours.ru/vr/donskoy/donskoy.htm Виртуальный тур по Храму Положения Ризы Господней на Донской в Москве]
Отрывок, характеризующий Храм Ризоположения на Донской
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.
Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.