Хуан-де-Фука
| Пролив Хуан-де-Фука англ. Strait of Juan de Fuca | |
| 48°17′58″ с. ш. 124°02′58″ з. д. / 48.29944° с. ш. 124.04944° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.29944&mlon=-124.04944&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 48°17′58″ с. ш. 124°02′58″ з. д. / 48.29944° с. ш. 124.04944° з. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.29944&mlon=-124.04944&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Вышестоящая акватория | Тихий океан |
| Страны |  Канада США |
| Разделяет | Британская Колумбия Штат Вашингтон |
| Длина | 153 км |
Проли́в Хуа́н-де-Фу́ка (англ. Strait of Juan de Fuca; в Канаде — Juan de Fuca Strait[1]) — пролив, отделяющий юг острова Ванкувер от северо-западной части штата Вашингтон (полуостров Олимпик)[2].
Составляет около 153 км в длину. Является основным выходом в Тихий океан из пролива Джорджии и системы заливов Пьюджет-Саунд. Со стороны Тихого океана границей пролива служит линия между мысом Флаттерн, островом Татуш (штат Вашингтон) и мысом Кармана (остров Ванкувер). По проливу проходит морская граница между Канадой и США, но её точное прохождение в данном месте оспаривается обеими странами.
Пролив был назван в 1787 году капитаном и торговцем пушниной Чарльзом Уильямом Баркли в честь испанского мореплавателя греческого происхождения Хуана де Фуки. Вероятно, Баркли был первым европейцем, кто увидел данный пролив, если только сомнительная история самого Фуки не была правдой. Пролив Хуан-де-Фука был более детально исследован в 1789—1791 годах несколькими испанскими мореплавателями, в том числе Монуэлем Кимпером, Хосе Марией Нарваэсом, Хуаном Карраско, Гонсало Лопесом де Аро и Франсиско де Элиса.
Напишите отзыв о статье "Хуан-де-Фука"
Примечания
|
Это заготовка статьи по географии Соединённых Штатов Америки. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по географии Канады. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Хуан-де-Фука
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
