Церковь Святой Троицы (Засвирь)
| Католический храм | |
Церковь Святой Троицы
Касцёл Святой Троіцы | |
| |
| Страна | Белоруссия |
| Деревня | Засвирь |
| Конфессия | Католицизм |
| Епархия | Минско-Могилёвский архидиоцез |
| Архитектурный стиль | сарматское барокко |
| Строительство | 1713—1714 годы |
| Состояние | действует |
 Церковь Святой Троицы на Викискладе
| |
Церковь Святой Троицы (белор. Касцёл Святой Троіцы) — католический храм в деревне Засвирь, Минская область, Белоруссия. Относится к Мядельскому деканату Минско-Могилёвского архидиоцеза. Памятник архитектуры в стиле барокко[1] (сарматского барокко)[2]. Построен в 1713—1714 годах. Храм включён в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь (код 612Г000430)[1].
Содержание
История
В 1697 году в Засвири был основан монастырь кармелитов на средства ошмянского маршалка Кшиштофа Зеновича. Первоначально монастырский комплекс был деревянным, но в 1713—1714 годах Зеновичи выстроили каменный Троицкий храм и монастырские постройки. Монастырь в Засвири был одним из самых крупных кармелитских монастырей в ВКЛ, численность братии доходила до 20 монахов[3].
После подавления восстания 1830 года кармелитский монастырь наряду со множеством других католических монастырей на территории современной Белоруссии был закрыт царскими властями, а храм св. Троицы стал обычной приходской католической церковью. После подавления восстания 1863 года был закрыт и костёл, а здание передали православной церкви[3].
В результате Рижского мирного договора 1921 года Засвирь вошла в состав межвоенной Польши. Храм св. Троицы был возвращён католикам[3]. Первым священником, служившим в Засвири после возвращения храма Католической церкви, был поэт и общественный деятель Свояк Казимир.
После Великой Отечественной войны в бывших зданиях монастыря разместилась школа и общежитие, а храм был закрыт. Постепенно весь комплекс оказался заброшен и постепенно разрушался. В 1990 году власти вернули здание храма Католической церкви, после чего была проведена его реставрация[3]. От бывших зданий монастыря сохранились лишь фрагменты руин.
Архитектура
Троицкий храм — однонефное строение с двухбашенным главным фасадом и полукруглой алтарной апсидой, накрытый высокой двускатной крышей (над апсидой крыша понижена и переходит в конусообразную). К центру главного фасада примыкает небольшая полукруглая пристройка, имеющая черты оборонительного сооружения. Декоративная отделка сконцентрирована на главном фасаде: плоские прямоугольные и полуциркульные ниши, треугольный аттиковый фронтон и фигурные завершения башен. Оконные проемы с лучковыми завершениями. Неф перекрыт деревянным сводом[1].
Исторический интерьер не сохранился. Современный интерьер храма создан при его реставрации в 90-е годы XX века.
|
Объект Государственного списка историко-культурных ценностей Республики Беларусь, № 612Г000430 |
Напишите отзыв о статье "Церковь Святой Троицы (Засвирь)"
Литература
- [orda.of.by/.lib/gabrus/mh/135?m=39.8,66.9 Габрусь Т. В. «Мураваныя харалы: сакральная архітэктура беларускага барока». Мінск, «Ураджай», 2001 год. 287 с. ISBN 985-04-0499-Х]
- А. М. Кулагiн. Каталiцкiя храмы Беларусi. — Мiнск: 2008. ISBN 978-985-11-0395-5
Примечания
- ↑ 1 2 3 [orda.of.by/.lib/spik/mi2/74?m=66.3,21.6 Збор помнікаў гісторыі і культуры. Мінская вобласць. Кніга 2. Стр. 74]
- ↑ [orda.of.by/.lib/gabrus/mh/135?m=39.8,66.9 Габрусь Т. В. «Мураваныя харалы: сакральная архітэктура беларускага барока». Мінск, «Ураджай», 2001 год. 287 с. ISBN 985-04-0499-Х]
- ↑ 1 2 3 4 [orda.of.by/.lib/ks/t1/29 «Каталіцкія святыні. Мінска-Магілёўская архідыяцэзія. Частка I». Тэкст и фота Аляксея Яроменкі. Мінск, «Про Хрысто», 2003 год. 256 с. ISBN 985-6628-37-7]
Ссылки
- [catholic.by/2/belarus/dioceses/minsk-mohilev/100199.html О храме на сайте Католической церкви в Белоруссии]
- [globus.tut.by/zasvir/index.htm#kostel Сайт globus.tut.by]
- [radzima.org/be/object/3033.html radzima.org]
Отрывок, характеризующий Церковь Святой Троицы (Засвирь)
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
