Церковь в селе Лекит
| Храм | |
| |
| Страна | Азербайджан |
| Район | Гахский район |
| Конфессия | Христианство |
| Состояние | раскопки |
Церковь в селе Лекит (азерб. Ləkit məbədi) — церковь (базилика) V—VI века[1] в цахурском селении Лекит, в Гахском районе Азербайджана. Один из немногих сохранившихся памятников зодчества Кавказской Албании.
Архитектура
Монументальное раннесредневековое зодчество Албании ориентировалось преимущественно на Армению, о чём позволяет говорить и храм в селе Лекит[2]. Церковь представляет собой как бы уменьшенную и своеобразную копию армянского Звартноца[3], являет собой центрально-купольное сооружение. Кроме того, существует также другая версия, относительно экстерьера храма. По версии ректора Азербайджанского университета архитектуры и строительства, профессора Гюльчохры Мамедовой, Лекитский храм, несмотря на самостоятельную и отличную от прежних храмов планировочную и пространственную структуру, несет в себе следы сильного влияния Кильсадагского и Мамрухского храмов[4][неавторитетный источник? 2742 дня]. Таким образом налицо закономерное развитие архитектурных форм и конструкций, на протяжении нескольких веков демонстрирующих крепкую взаимосвязь трех албанских круглых храмов. Такая версия обычно опровергает гипотезу о служении храма Звартноца в качестве образца для строительства Лекитской церкви. Четыре сомкнутых полуцилиндра (тетраконх) являются композиционным центром его просторного цилиндрического объёма, диаметром 22 м. Основой тетраконха служат четыре угловых устоя, которые образуют мощный подкупольный квадрат, несший некогда несохранившиеся верхние объёмы памятника. Мощные отдельно стоящие колонны на внешней стороне устоев тетраконха служили основанием верхнего яруса. С восточной стороны к главному объёму примыкали два небольших придела с апсидами, предположительно некогда соединенные открытой галереей. Небольшие входные порталы находились по осям остальных сторон. Нижний ярус наружных стен обработан ритмично расставленными пилястрами, по внутреннему периметру же им отвечали изящные каменные полуколонки.
Техника и манера построения храма схожа с кумской базиликой. Тоже применен квадратный кирпич превосходного качества. Но булыжный камень подобран и обработан менее тщательно. Детали порталов, колонок интерьера и наружных пилястр выполнены из чисто тесанного известняка. Древность архитектурных форм и строительных приемов позволяет датировать постройку V—VI веками. Неподалёку на горе Килисадаг у селения Беюк-Эмили расположены остатки похожего на этот храм другого центрально-купольного храма, которые были обнаружены и обследованы.
Напишите отзыв о статье "Церковь в селе Лекит"
Примечания
- ↑ [bse.sci-lib.com/article010121.html Албания Кавказская — статья из Большой советской энциклопедии.]
- ↑ А. Л. Якобсон. [hpj.asj-oa.am/2725/1/1977-1(69).pdf Архитектурные связи Кавказской Албании и Армении] // Ист.-филол. журн. — 1977. — № 1. — С. 82.
- ↑ А. Л. Якобсон. [hpj.asj-oa.am/2725/1/1977-1(69).pdf Архитектурные связи Кавказской Албании и Армении] // Ист.-филол. журн. — 1977. — № 1. — С. 72.
- ↑ Мамедова, Гюльчохра Гусейн гызы. [bukinist.az/?p=1232 Зодчество Кавказской Албании] // Чашыоглы. — 2004. — № 73-75. — С. 224. — ISBN ISBN 9952-27-021-6.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20100215184230/www.elibrary.az/docs/artofazerb.pdf Л. С. БРЕТАНИЦКИЙ, Б. В. ВЕЙМАРН. ОЧЕРКИ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ИСКУССТВ. Искусство Азербайджана]
- [books.google.ru/books?id=A6yYWC2QtZUC&pg=PA278&dq=Albanian+Churches+in+Qum+Village&lr=#v=onepage&q=Albanian%20Churches%20in%20Qum%20Village&f=false Lonely Planet Georgia Armenia & Azerbaijan. John Noble, Michael Kohn, Danielle Systermans]
- [www.cenn.ge/water/water/magazine.pdf Caucasus Environment]
|
Это заготовка статьи о христианском церковном здании. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Церковь в селе Лекит
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
