Циммерман, Моше

Моше Циммерман (нем. Mosche Zimmermann; р. 1943 года, Иерусалим, Палестина) — израильский учёный, специалист по истории нацизма. Профессор.

Известен несколькими своими публичными скандальными заявлениями, например о том, что члены юношеской религиозной всеизраильской организации «Бней Акива» в Хевроне напоминают ему «гитлерюгенд», назвал нацистом депутата Кнессета Рехаваама Зеэви. Был обвинён и заплатил штраф через суд за то что обозвал партию «Моледет» «копией нацистов».

Биография

Из семьи гамбургских евреев, эмигрировавших в Палестину до Второй мировой войны.

C 1974 года работал в Еврейском университете в Иерусалиме, где последние годы был главой Департамента немецкой истории.

В 1995 году по его инициативе в Израиле Центром изучения германской истории имени Кевнера при Еврейском Университете в Иерусалиме отдельным изданием были выпущены избранные фрагменты из книги Адольфа Гитлера «Моя борьба».

Один из разработчиков школьного учебника истории «Мир перемен», в 2001 году исключённого из школьной программы министром образования Израиля Лимор Ливнат [www.rjews.net/SofaRon/290301sofa.shtml]. <!-- страница по линку удалена -->

Эмигрировал из Израиля по приглашению правительства Франции.

Социальная и политическая активность

Один из авторов опроса 2009 года об отношении современных израильтян к немцам [midrasha.net/article.php?id=4257].

После эмиграции из Израиля во Францию выступил с заявлением для печати, утверждая, что «во Франции нет и никогда не было антисемитизма, со времён Гуго Капета, Пипина I Ланденского и его предшественников, и до сегодняшнего дня, хотя евреи сделали и продолжают делать всё, чтобы их ненавидели».

Цитаты

• «Человек — как личность и как часть группы — стремится найти своё место в обществе, причем не только в современном, но и в развивающемся во времени. Для этого он обращается к истории, будь то просто факты и хроника или же труды тех, кто пишет историю» [www.lechaim.ru/ARHIV/208/rabkin.htm#_ftn16].

Ссылки

• [maof.rjews.net/index.php?option=com_content&task=view&id=1536&Itemid=1]

Отрывок, характеризующий Циммерман, Моше

– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.