Ци Цзигуан

Ци Цзигуан
Дата рождения	1528(1528)
Дата смерти	1588(1588)
Принадлежность	Китай

Ци Цзигуан (12 ноября 1528 — 5 января 1588) — китайский военный и национальный герой династии Мин. Прославился своей храбростью и лидерскими качествами во время борьбы против японских пиратов вдоль восточного побережья Китая. Цзигуан внёс свой вклад в строительство Великой китайской стены.

Биография

Цзигуан родился в Дэнчжоу в военной семье. Отец с детства приучал Ци любовь к знаниям. После смерти отца юный Ци в возрасте 17 лет унаследовал воинскую должность. С 1548 по 1552 года Цзигуан командовал войсками при защите поселений юго-западнее Пекина от монгольских разбойников. Благодаря эффективному руководству войск Цзигуаном в 1553 г. в битвах с японскими пиратами пираты были вынуждены отступить на юг. В 1555 г. его назначили генералом. Цзигуан одержал решающую победу над японскими пиратами в Тайчжоу в 1561 г. Принимал участие в битве против японских захватчиков в Гуандуне и в Фуцзяне в 1563 г. вместе с Юй Даю. Для более эффективных тренировок солдат Цзигуан отобрал 16 самых известных стилей кулачного искусства, из них выбрал 32 наиболее эффективные боевые позиции. Цзигуан написал несколько книг по китайской военной стратегии и обучению, написанных в новаторском литературном стиле для того времени. Некоторые из них:

• «Сущность и дисциплина в военной подготовке»
• «Трактат о кулачном искусстве в 33 позициях»
• «Новая книга достижения эффективности».

Ссылки

• [www.qinglong.ru/library/styles/5/ Ван Сян — Краткий обзор истории тайцзицюань]

Отрывок, характеризующий Ци Цзигуан

– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.