Челищев, Пётр Иванович

Пётр Иванович Челищев
Род деятельности:	писатель, этнограф
Место рождения:	Смоленская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Место смерти:	Санкт-Петербург

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пётр Иванович Чели́щев (14 августа 1745—25 сентября 1811) — русский писатель, этнограф, путешественник из рода Челищевых.

Биография

Пётр Челищев родился 14 августа 1745 года в Смоленской губернии; приходился троюродным братом сенатору А. Б. Челищеву. Имел родного брата Алексея, трое из внуков которого дослужились до генеральского чина (в их числе Н. Е. Челищев).

Окончил Пажеский корпус в 1766 году. Затем был направлен вместе с Александром Радищевым и другими пажами для довершения образования в Лейпцигский университет, где пробыл с 1766 по 1770 год. Здесь он слушал лекции по философии, социологии и физиологии профессора Эрнста Платнера.

По возвращении из-за границы, его служба не сложилась. Петра Челищева считали соучастником А. Н. Радищева в составлении известной его книги «Путешествие из Петербурга в Москву», но, по бездоказательности возбужденного обвинения, он избежал привлечения к ответственности. Вышел в отставку в 1790 году с чином секунд-майора.

В 1791 году путешествовал по северу России (по Олонецкой, Архангельской, Вологодской и Новгородской губерниям). Там он собрал материал по истории и этнографии, который объединил в книге «Путешествие по северу России в 1791 году», изданной в 1886 и 1889 годах. (в 1889 году Обществом древней письменности под редакцией Л. Н. Майкова). Несмотря на сжатость изложения, сообщаемые им факты, особенно касающиеся состояния торговли и промышленности, распространения отхожих и кустарных промыслов, имеют большое историческое значение.

Кроме «Путешествия…» ему принадлежит «Послание в Российскую Академию», заключающее в себе собрание большого количества северорусских провинциализмов, и русский перевод немецкой драматической кантаты: «Feliza, Mutter der Völker», появившейся в Петербурге в 1793 году (напечатано вместе с «Путешествием»).

Сочинения

• Послание в Российскую Академию. — СПб., 1793
• Feliza, Mutter der Volker / пер. с нем. П. И. Челищев. — СПб., 1793
• Путешествие по северу России в 1791 году отставного секунд-майора Петра Челищева — СПб., 1886

Литература

• Пыпин А. Вновь открытый писатель // «Вестник Европы». — 1886, № 10
• Белявский М. Т. Пётр Челищев и его «Путешествие по северу России» // Вестник МГУ. — 1956, № 2
• Григорьев С. В. Биографический словарь. Естествознание и техника в Карелии. — Петрозаводск: Карелия, 1973. — С. 237. — 269 с. — 1000 экз.

Ссылки

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

• [runivers.ru/lib/detail.php?ID=60680 «Путешествие по северу России в 1791 году»] на сайте «Руниверс».
• [www.booksite.ru/fulltext/cheli/chsh/ev/index.htm «Путешествие по северу России в 1791 году»] на сайте Вологодской областной универсальной научной библиотеки.

Отрывок, характеризующий Челищев, Пётр Иванович

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.