Чемпионат Европы по тяжёлой атлетике 1966
Поделись знанием:
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
46-й чемпионат Европы по тяжёлой атлетике прошёл с 15 по 21 октября 1966 года в Берлине (ГДР). В нём приняли участие 85 спортсменов из 17 стран. Атлеты были разделены на 7 весовых категорий и соревновались в троеборье (жим, рывок и толчок). Этот турнир был проведён в рамках 41-го чемпионата мира.
Медалисты
Категория | Золото | Серебро | Бронза | |||
До 56 кг (легчайший вес) |
Алексей Вахонин СССР |
362,5 кг (110 + 110 + 142,5) |
Имре Фёльди Венгрия |
360 кг (122,5 + 105 + 132,5) |
Роберт Надь Венгрия |
330 кг (100 + 105 + 125) |
До 60 кг (полулёгкий вес) |
Мечислав Новак Польша |
382,5 кг (120 + 115 + 147,5) |
Рудольф Козловский Польша |
357,5 кг (110 + 105 + 142,5) |
Себастьяно Манирони Италия |
355 кг (105 + 105 + 145) |
До 67,5 кг (лёгкий вес) |
Евгений Кацура СССР |
437,5 кг (145 + 127,5 + 165) |
Мариан Зелинский Польша |
410 кг (130 + 120 + 160) |
Янош Багоч Венгрия |
402,5 кг (125 + 117,5 + 160) |
До 75 кг (полусредний вес) |
Виктор Куренцов СССР |
450 кг (140 + 127,5 + 182,5) |
Вальдемар Башановский Польша |
447,5 кг (135 + 137,5 + 175) |
Вернер Дитрих ГДР |
442,5 кг (140 + 132,5 + 170) |
До 82,5 кг (средний вес) |
Владимир Беляев СССР |
485 кг (147,5 + 147,5 + 190) |
Дьёзё Вереш Венгрия |
485 кг (157,5 + 137,5 + 190) |
Ганс Здражила Чехословакия |
465 кг (145 + 142,5 + 177,5) |
До 90 кг (полутяжёлый вес) |
Геза Тот Венгрия |
487,5 кг (155 + 145 + 187,5) |
Иренеуш Палинский Польша |
477,5 кг (160 + 137,5 + 180) |
Марек Голамб Польша |
475 кг (162,5 + 140 + 172,5) |
Свыше 90 кг (тяжёлый вес) |
Леонид Жаботинский СССР |
567,5 кг (190 + 160 + 217,5) |
Станислав Батищев СССР |
530 кг (170 + 160 + 200) |
Манфред Ригер ГДР |
492,5 кг (155 + 147,5 + 190) |
Командный зачёт
Место | Страна | Золото | Серебро | Бронза | Всего |
---|---|---|---|---|---|
1 | СССР | 5 | 1 | 0 | 6 |
2 | Польша | 1 | 4 | 1 | 6 |
3 | Венгрия | 1 | 2 | 2 | 5 |
4 | ГДР | 0 | 0 | 2 | 2 |
5 | Италия | 0 | 0 | 1 | 1 |
Чехословакия | 0 | 0 | 1 | 1 | |
Всего | 7 | 7 | 7 | 21 |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по тяжёлой атлетике 1966"
Ссылки
- Тяжёлая атлетика. Справочник (редакторы А. Алексеев, С. Бердышев). – М., «Советский спорт», 2006. ISBN 5-9718-0131-7
Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по тяжёлой атлетике 1966
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.