Чепонис, Альфонсас Мотеюсович
| Чепонис Альфонсас Мотеюсович | |||
| лит. Čeponis Alfonsas | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
Альфонсас Мотеюсович Чепонис (1924—1944) — участник Великой Отечественной войны, подпольщик города Каунаса, радист, Герой Советского Союза (1958).
Биография
Родился в 1924 году в городе Каунас республики Литва в семье рабочего-железнодорожника[1]. Литовец[2].
В 1939 году вступил в подпольный Союз коммунистической молодёжи Литвы, выполнял поручения городского и уездного комитетов комсомола, участвовал в распространении политической литературы и печатании листовок[1].
В 16 лет стал курсантом школы планеристов[1].
Образование неполное среднее[2].
После начала Великой Отечественной войны участвовал в организации боевых комсомольских дружин в Каунасе, ушёл из Литвы вместе с отступавшими частями РККА, затем некоторое время работал на оборонных предприятиях в тылу. По призыву ЦК комсомола Литвы поступил в школу радистов[1].
Во время немецкой оккупации был членом подпольной комсомольской организации, действовавшей в Каунасе[2][3], позднее вошёл в состав подпольного горкома Каунаса[4]. По его данным наносились бомбовые удары по военным объектам врага в Каунасе[1]. Неоднократно участвовал в боевых операциях в тылу врага[1] в составе партизанского отряда «За Советскую Литву»[2].
В районе Каунаса взорвал миной железнодорожный состав, перевозивший нефть в цистернах, позднее выполнил несколько успешных операций по дезорганизации движения железнодорожного транспорта на участке железной дороги Каунас - Ионава, что заставило немецкие оккупационные власти усилить охрану этой железнодорожной линии[4].
В декабре 1943 года в составе диверсионной группы из трёх партизан, которой командовал Повилас Штарас[4], установил мину на перегоне Каунас - Ионава, взрывом которой был сброшен с рельс состав с техникой и артиллерийскими орудиями на платформах, но при отходе был ранен в ногу. После оказания первой медицинской помощи он был доставлен на квартиру связной Альге Девайтите в предместье города Жалакальнис, а затем переправлен в дом к матери в Шанчяе[1] (на ул. Сюлу, 22а)[4].
Ранение оказалось тяжелым, только через две недели Чепонис смог самостоятельно передвигаться[3]. Утром 24 января 1944 года дом был окружён[3] подразделением СС[1], но он успел заметить приближение к дому группы захвата, отослал мать (велев ей запереть входную дверь на замок) и приготовил к бою имевшееся оружие (автомат, пистолет и три гранаты Ф-1)[4]. Когда группа гитлеровцев сосредоточилась у входной двери, через окно бросил в них гранату[3], после чего открыл по группе захвата огонь из автомата[1].
Перестрелка продолжалась несколько минут, после чего гитлеровцы предприняли попытку подобраться ко входу в дом, но были встречены автоматным огнём и отступили с потерями. Перестрелка продолжилась, при этом на балконе соседнего дома эсэсовцы установили пулемёт для стрельбы по окнам[1]. Однако Чепонис передвинул находившийся в комнате шкаф таким образом, что стрельба в окно стала неэффективной[4].
Кто-то сообщил, что на улице находятся сестра и мать Чепониса, их взяли в заложники и потребовали от сестры зайти в дом к брату и заставить его прекратить сопротивление. Когда Онуте зашла в дом и сообщила Чепонису ультиматум, он предложил ей выйти из дома и сказать командиру группы захвата, что он мёртв, "поскольку уже полчаса не стреляет" (к этому времени у него кончились патроны к автомату и оставались только граната и пистолет с двумя патронами). Гитлеровцы не поверили и снова отправили сестру в дом, показав ей, что им привезли бензин и в случае продолжения осады они подожгут здание. Выслушав сестру, Чепонис сказал ей передать немцам, что он застрелился[1] и выстрелил из пистолета в потолок. Услышавшие выстрел эсэсовцы ворвались в сени, после чего Чепонис бросил в них гранату и застрелился последним оставшимся патроном[1][3][4].
Бой Чепониса с подразделением противника продолжался свыше четырёх часов[1], он в одиночку уничтожил более 20 фашистов.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1958 года за образцовое выполнение боевых заданий в тылу врага и проявленные при этом отвагу и геройство Чепонису Альфонсасу Мотеюсовичу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза[2].
Память
- В Каунасе имя Героя носили улица и школа, установлена мемориальная доска[2]
- Его именем названо судно ЛБ-0378 "Альфонсас Чепонис" Министерства рыбного хозяйства СССР (1964-1986)[2]
Награды
Напишите отзыв о статье "Чепонис, Альфонсас Мотеюсович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 В. Ванькович, И. Селищев. Если верен родному краю // Люди легенд. Очерки о партизанах и подпольщиках - Героях Советского Союза. вып. 5., М., Политиздат, 1975. стр.1-14
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Чепонис Альфонсас Мотеюсович // Герои Советского Союза: краткий биографический словарь в 2-х тт. / редколл., предс. И.Н. Шкадов. том 2. М., Воениздат, 1988. стр.714
- ↑ 1 2 3 4 5 Советские партизаны: из истории партизанского движения в годы Великой Отечественной войны / ред.-сост. В. Е. Быстров, ред. З. Н. Политов. М., Госполитиздат, 1961. стр.662-663
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Молодые герои Великой Отечественной войны. / сб., сост. В. Быков. М., "Молодая гвардия", 1970. стр.367-368
Литература и источники
- Нам не забыть вас, ребята! Выпуск 2. М., 1976. стр.107-109
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=7938 Чепонис, Альфонсас Мотеюсович]. Сайт «Герои Страны».
- [az-libr.ru/Persons/R5F/b8aac67a/index.shtml Чепонис Альфонсас Мотеюсович].
- [www.fire-of-war.ru/podpolie/Litva.htm Молодые подпольщики Каунаса].
Отрывок, характеризующий Чепонис, Альфонсас Мотеюсович
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
