Червинский, Аркадий Николаевич
| Аркадий Николаевич Червинский | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
Генеральный штаб |
| Звание |
генерал-лейтенант |
| Сражения/войны |
Польская кампания 1831, |
| Награды и премии |
Орден Святой Анны 3-й ст. (1831), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1831), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1843), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1855), Орден Святой Анны 1-й ст. (1859). |
Аркадий Николаевич Червинский (1801—?) — русский генерал, участник Кавказской войны.
Биография
Родился в 1801 г., происходил из дворян Волынской губернии.
Поступил на службу юнкером в 49-й егерский полк в 1818 году, и произведён в прапорщики 20 мая 1820 г. В чине штабс-капитана он был переведён, в 1833 году, в Волынский пехотный полк, а в чине майора занимал должность старшего адъютанта сначала в штабе 6-го пехотного корпуса (с 1831 по 1835 гг.) и затем в штабе 3-го пехотного корпуса (с 1835 по 1839 гг.). Во время Польской кампании 1831 г. Червинский участвовал в сражении на Гроховских полях и за отличия против мятежников получил ордена св. Анны 3-й степени с бантом и св. Владимира 4-й степени с бантом. С 1839 г. по 1852 г. Червинский занимал должность штаб-офицера 5-го пехотного корпуса и, в чине полковника, участвовал в 1844 г. в походе против кавказских горцев, состоя дежурным штаб-офицером Дагестанского отряда; 5 декабря 1841 г. он был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 6603 по списку Григоровича — Степанова).
В 1850 году, по окончании Венгерской кампании, Червинский был начальником штаба при войсках, оставшихся в княжествах Молдавии и Валахии.
Произведённый 28 сентября 1852 г. в генерал-майоры, с назначением состоять при Министерстве внутренних дел и с оставлением по армии, Червинский в Крымскую войну исправлял должность: дежурного генерала 4-го и 5-го пехотных корпусов с июня по октябрь 1853 г. и директора госпиталей войск 3-го, 4-го и 5-го пехотных корпусов с декабря 1853 по октябрь 1854 г. 12 мая 1855 г. он был назначен в должность дежурного генерала Южной армии, с 25 января 1856 г. исполнял должность дежурного генерала той же армии и войск, в Крыму расположенных; дежурного генерала 2-й армии — с 10 июня того же года и, наконец, исполнял дела начальника Главного Штаба 2-й армии — с 3 сентября того же года.
С октября 1856 г. по 1858 г. он был председателем Временной Комиссии для окончания дел упразднённого Главного Штаба 2-й армии.
С 1 июня 1859 г. Червинский состоял членом Военно-кодификационной комиссии, а 30 ноября 1861 г. произведён в генерал-лейтенанты с увольнением от службы.
Он имел ордена: св. Станислава 1-й степени (1855 г.), св. Анны 1-й степени с императорской короной и с мечами (1859 г.).
Время смерти Червинского неизвестно.
Источники
- Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
- Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869
Напишите отзыв о статье "Червинский, Аркадий Николаевич"
Отрывок, характеризующий Червинский, Аркадий Николаевич
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
