Панчхан
Поделись знанием:
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
(перенаправлено с «Ччим»)
| Корейское название | |
|---|---|
| Хангыль | 반찬 |
| Ханча | 飯饌 |
| Новая романизация корейского языка | Banchan |
| McCune-Reischauer | panch’an |
Панчхан (банчхан, панчан, банчан), кор. 반찬 — общее название различных закусок и салатов в Корее, которые подаются как аккомпанемент к основному блюду и рису, в небольших мелких тарелках.
Слово используется как в единственном числе (обозначение одного вида закуски), так и во множественном. Один из самых известных корейских панчханов — кимчхи.
Панчхан сервируют вдоль всего стола, по центру, чтобы каждый мог свободно дотянуться до блюда, так как все панчханы принято есть сообща, также как и основное блюдо (кальби, пулькоги и так далее), в то время, как супы и рис подаются индивидуально каждому. Панчхан подается небольшими порциями, но постоянно пополняется во время застолья. Количество панчханов зависит от события, чем важнее событие, тем больше закусок. Количество и ассортимент закусок также зависит от провинции. Например, провинция Чолладо известна тем, что подает большое и разнообразное количество панчхан к каждому основному блюду.
Содержание
Виды панчхана
Кимчхи
Кимчхи (кор. 김치) — это квашеные овощи, заправленные острым красным перцем. Квашенная пекинская капуста (кор.배추, пэчху) — стандартный вид панчхана в Корее, который подается к каждому застолью. Некоторые корейцы считают стол неполным в случае отсутствия этого вида панчхана. Кимчхи также может быть сделан из других овощей, например, из зелёного лука (кор. 파 (пхa), Дайкона (кор. 무 (му), или горчицы (кор. 갓 (гат).
| корейское название | кириллизация | романизация | описание |
|---|---|---|---|
| 나박김치 | Набак кимчхи | en:Nabak kimchi | квашенная пекинская капуста и дайкон в крепком, не совсем остром рассоле, розового цвета. |
| 동치미 | Тонкимчхи | en:Dongchimi | различные овощи в прозрачном рассоле. Набак кимчхи и донгчхими также имеют общее название муль кимчхи (кор. 물김치) — «закуска в рассоле» |
| 겉절이 | Котджори | Geotjeori | разновидность кимчхи, без предварительного засола для сохранения хрусткости овоща. Чаще всего встречается вариант из пекинской капусты. |
| 깍두기 | Кактуги | Ggakdugi | закуска из квашенного дайкона, нарезанного кубиками и заправленного острым красным перцем |
| 오이 소박이 | О-и собаги | Oi sobagi | огурцы, начиненные зелёным луком и приправленные острым красным перцем. |
| 총각김치 | Чхонгак кимчхи | Chonggak | дайкон, квашенный целиком с использованием острого красного перца. При подаче на стол дайкон разрезают вдоль на ломтики. |
| 열무김치 | Ёльму кимчхи | Yeolmu kimchi | тонкие и небольшие ломтики молодого дайкона, заквашенные с помощью или без рыбного соуса (кор. 젓갈 чоткаль) |
| 파김치 | Пха кимчхи | Pa kimchi | острое кимчхи из зелёного лука, приправленное большим количеством соуса из солёных анчоусов. (кор. 멸치젓 (мельчхиджот), англ. myeolchijeot) |
| 갓김치 | Кат кимчхи | Gat kimchi | кимчхи из листьев индийской горчицы с большим количеством острого красного перца, с терпким вкусом и запахом. Применение крепко выдерженного соуса мёльчхиджот и клейкой пасты на основе риса уменьшает количество горечи и терпкость самих листьев. |
Намуль
Намуль (кор. 나물) — бланшированные, маринованные или слегка обжаренные овощи, заправленные кунжутным маслом, уксусом, давленным (либо мелко порубленным) чесноком. Часто с использованием острого красного перца и соевого соуса.
| корейское название | кириллизация | романизация | описание |
|---|---|---|---|
| 콩나물 | Кхоннамуль | Kongnamul | бланшированные соевые ростки (2-3 минуты), заправленные кунжутным маслом. |
| 시금치나물 | Сигымчхи намуль | Sigeumchi namul | бланшированный шпинат, заправленый кунжутным маслом, чесноком и соевым соусом |
| 미역무침 | Миёк мучхим | Miyeok muchim | нарезанные полосками листья морской капусты (ламинария), заправленные уксусом (сладким). |
| 무생채/무채 | Мусэнчхе мучхе | Musaengchae/Muchae | мелко нашинкованный дайкон в кисловатом соусе, иногда заправленный крупно молотым острым красным перцем. |
| 고사리나물 | Косари намуль | Gosari namul | засоленные молодые ростки папоротника (кор. 고사리). Перед приготовлением, папоротник бланшируется(иногда замачивается в воде, если он был засушен впрок), после чего обжаривается с говядиной, заправляется давленным чесноком, кунжутным маслом, соевым соусом и т. д. |
| 취나물 | Чхви намуль | Chwinamul | бланшированные листья растения семейства Астровых (англ. Aster scaber), вымоченные, а затем отжатые от воды заправляются соевым соусом, семенами кунжута, пастой из острого перца и кунжутным маслом. Листья также заготавливают впрок (сушат), поэтому существует вариант закуски из предварительно засушенных листьев, которые просто больше выдерживают в воде. |
| 비름나물 | Пирым намуль | Bireum namul | бланшированные листья растения семейства Амарантовые последующей заправкой различными приправами. |
| 냉이나물 | Нэнги намуль | Naengi namul | бланшированные листья пастушьей сумки с приправами |
| 돌나물 | Толь намуль | Dollamul | листья седума с острым перцем |
| 고구마순나물 | Когумасун намуль | Gogumasun namul | отваренные и заправленные ростки батата. |
| 가지나물 | Каджи намуль | Gaji namul | отварной баклажан, нарезанный дольками и заправленный соевым соусом, чесноком, кунжутным маслом |
| 도라지나물 | Тораджи намуль | Doraji namul | нашинкованные корни, заправленные перцем, уксусом, семенами кунжута и кунжутным маслом. Существует вариант с предварительной тепловой обработкой: салат заправляется, после легкой обжарки на кунжутном масле |
| 숙주나물 | Сукджу намуль | Sukju Namul | бланшированные ростки маша, заправляются кунжутным маслом, соевым соусом, чесноком и перцем |
| 호박나물 | Хобак намуль | Hobak namul | кабачки, нарезанные кружочками или колясочками, в кляре. Существует также варианты: кабачки тушат или готовят с говядиной, соевым соусом, солеными креветками, чесноком и т.д |
Поккым
Поккым (кор. 볶음) — закуски с соусом, предполагающие легкую обжарку.
- Оджиночхе-поккым (кор.오징어채볶음) закуска из обжаренной сушёной стружки кальмара, заправленной смесью из кочхуджана (кор. 고추장) — острой пасты из красного перца, чеснока и особой приправы в виде сиропа мульёт. Его подают и как анджу (кор. 안주), в виде закуски к выпивке, и как панчхан.
- Чеюк-поккым (кор. 제육볶음) — жареная свинина в соусе, с пастой кочхуджан, луком.
- Кимчхи-поккым (кор. 김치볶음) — жареное кимчхи. Существует вариант обжарки кимчхи вместе со свининой.
Чорим
Чорим (кор. 조림) — блюда, приготовленные путём длительного вываривания в бульоне со специями на медленном огне.
- Тубу-джорим(кор. 두부조림) — соевый творог тубу, приготовленный на медленном огне в разжиженном соевом соусе, с кунжутным маслом, давленным чесноком, мелко порубленным зелёным луком.
- Чан-чорим, (кор. 장조림) — говядина, вываренная в соевом соусе, с добавлением различных специй, иногда подается с яйцами, сваренными вкрутую. Говядина подаётся в виде мелкой стружки.
Ччим (Чим)
Ччим (кор. 찜) закуска, тушёная в горшочках, до полного выпаривания воды.
- Керан-ччим (кор.계란찜) — яйца, взбитые и тушёные в горшочке, существует вариант с рыбной икрой. В сущности является толстым омлетом)
- Кальби-ччим (кор. 갈비찜) — замаринованные в соевом соусе говяжьи рёбра, тушёные в керамическом горшке с различными овощами (картофелем, морковью, луком). Существуют другие варианты этой закуски, название которых варьируются в зависимости от главного продукта: баклажан, курица, рыба. Кроме того, существуют различные варианты из морепродуктов.
Чон
Чон (кор. 전) — вариант корейских блинов. Обозначает разнообразные мучные изделия, приготовляемые на сковороде, по толщине либо как обычные блины, либо приближенные к оладьям c добавлением различных овощей. Также используется слово пуджимкэ (кор. 부침개, англ. Buchimgae), которое является синонимом слова чон. В Японии пуджимкэ называются тидзими, яп. ja:チヂミ).
- Самсэк-чон (кор. 삼색전) — термин, обозначающий блюдо с тремя различными видами корейских блинов, «блинное ассорти».
- Пхаджон (кор. 파전) — блины с зелёным луком. Существует вариант с яйцами.
- Кимчхи-чон (кор. 김치전) — блины из муки и кимчхи длительной выдержки.
- Камджа-чон (кор. 감자전) — корейский тип картофельных драников (potato pancakes)
- Сэнъсонджон (кор.생선전) — небольшие кусочки жареной рыбы, в кляре из смеси муки и яичной болтушки.
- Тонъгыранъттэн (кор.동그랑땡) — лепёшка, сделанная из соевого творога, мяса, овощей и поджаренная в яичной болтушке
Другие
- Чапчхэ (кор. 잡채) — подаётся в виде панчхана или как отдельное блюдо. Чапчхэ — блюдо из прозрачной крахмальной лапши, с добавлением различных овощей, говядины, чеснока и соевого соуса. Среди корё-сарам известен под названием «фунчоза» или «мёнтучхэ» (мён, кор. 면?, 麵?</span> — лапша, чхэ, кор. 채?, 菜?</span> — «овощи»), в Средней Азии блюдо часто называют «пентуза» (среди узбеков и таджиков).
- Камджа сэллоды (кор. 감자 샐러드) — картофельное пюре из батата с добавлением кусочков яблока, моркови, иногда салат дополняют консервированной кукурузой
Особые случаи
Термины, используемые советскими корейцами для обозначения пищи, очень отличаются от сеульских, но наименования самых основных элементов корейской пищи почти одинаковы.[1]</blockquote> Однако существуют значительные расхождения в применение терминов на практике:
1) Среди корё-сарам, закуски к рису или то, что в Корее называется панчханом, называются хяеми или хяемсяе (хям-се). Панчханом же называют квашенный редис с рыбой, заправленный перцем. Иногда редис заменяют на капусту, либо квасят только редис, без рыбы (аналогичный метод квашения редьки существует и в Южной Корее см. «ккактуги»).
2) Панчхан из квашенного редиса, без рыбы, в Южной Корее носит наименование ккактуги (кор. 깍두기). В то же время то, что в Южной Корее называется «ккактуги», в речи корё-сарам называется «чвекукччхи»'.[1]
3) Корё-сарам называют овощные салаты или закуски — «чхяе» (чхе, ча)[1], в Южной Корее их называют «намуль». Одним из наиболее популярных салатов корё-сарам, — «морковь-чхяе» (чхе) — салат из моркови. Салат является результатом инновации корё-сарам: удачной попыткой освоения новых, неизвестных им ранее продуктов.[2].
Слово «чхяе»(чхе, ча) происходит от корейского «채» (чхэ), ханча 菜, дословно «овощи». В самой Южной Корее закуски в виде намуль (나물) также называются чхэ до добавления различных приправ. Поэтому, почти все овощные корейские салаты у корё-сарам называются с окончанием на «чхе», то есть морковь-чхе или морковь-ча, указывает на главную составляющую часть салата. Пример: морковь-чхе, кади-чха (кор. 가지 (каджи) — баклажан), камджа-ча (кор. 감자 (камджа) — картофель).
4) Кроме того, корё-сарам используют другое название для кимчхи из пекинской капусты, хотя широко употребляют его в пищу. Среди советских корейцев общеупотребителен термин «чимчи»/«чимчхи» (буква «ч» («ㅊ») в последнем слоге читается с небольшим придыханием, но не настолько выражено, чтобы явно расслышать «х»).
Напишите отзыв о статье "Панчхан"
Примечания
Литература
Ланьков А. Н. Хаотические заметки корееведа. — Сеул: Сеульский вестник, 1997—1999
Ссылки
- [russian.visitkorea.or.kr/rus/CU/CU_RU_4_2_4_3_5.jsp Панчхан :Добро пожаловать в Южную Корею]
- [koreanfood.about.com/od/sidedishesbanchan/Korean_Side_Dishes_Banchan_including_Kimchi.htm Корейские закуски — панчхан, включая кимчхи (Korean Banchan including Kimchi)] (англ.):
- [russian.visitkorea.or.kr/rus/CU/CU_RU_4_2_2_4.jsp Популярные закуски (статья о популярной в Корее еде для перекуса: упоминается пуджимкэ (джон, чон)]
- [rus.korean.net/ Рецепты корейской кухни]
Отрывок, характеризующий Панчхан
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
