Церковь Святых Седьмочисленников
Координаты: 42°41′23″ с. ш. 23°19′39″ в. д. / 42.68972° с. ш. 23.32750° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.68972&mlon=23.32750&zoom=14 (O)] (Я)
Церковь Святых Седьмочисленников в Софии — бывшая «Чёрная мечеть», выстроенная в 1528 году при султане Сулеймане Великолепном. Мечеть представляла собой квадратное в плане сооружение с куполом, крытым свинцом. Народная молва приписывала её сооружение знаменитому зодчему Синану. Впоследствии за ней закрепилось имя Мехмеда-паши, хотя о его участии в возведении сооружения в источниках не сообщается.
После освобождения Болгарии от турецкого гнёта А. Н. Померанцев выступил в 1901 году с предложением переоборудовать заброшенную мечеть в православную церковь, тем более что некогда на её месте стояла женская обитель при Рильском монастыре. К осуществлению этой идеи подключился премьер-министр Петко Каравелов, который здесь же нашёл свой последний приют. Работы по перестройке мечети продолжались всего год, и уже 27 июля 1903 году храм был освящён во имя «седьмочисленников» — свв. Кирилла, Мефодия и их пяти учеников.
При перестройке здания были разобраны старинное медресе и минарет из чёрного гранита, давший мечети её название. Традиционный для болгарской архитектуры облик зданию придают угловые купола, звонница и нартекс, спроектированные архитекторами Милановым и Момчиловым. Во время строительных работ в подвале храма были вскрыты фундаменты раннехристианской церкви, датированной V веком, и более древнего Асклепиума.
Напишите отзыв о статье "Церковь Святых Седьмочисленников"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Церковь Святых Седьмочисленников
Отрывок, характеризующий Церковь Святых Седьмочисленников
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
