Шестаков, Игорь Леонидович

Игорь Леонидович Шестаков
телеведущий, режиссёр, телепродюсер
Дата рождения:	27 января 1962(1962-01-27) (62 года)
Место рождения:	Львов, Украинская ССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР→Россия Россия
Награды и премии:	ТЭФИ

И́горь Леони́дович Шестако́в (27 января 1962, Москва) — деятель российского телевидения, продюсер, медиаменеджер, репортёр, автор и ведущий ряда телепередач. Главный продюсер телеканала «Россия-1» (с 2015 года), главный редактор телеканала «Россия-2» (2013—2015). Один из пионеров внедрения современной методики репортёрской стойки на советском телевидении. Известен в телевизионной среде как новатор жанра «спецреп» (специальный репортаж). Провёл успешный ребрендинг городского канала «ТВ Столица», превратив его в современный новостной канал «Москва 24».

Биография

Родился 27 января 1962 году в городе Львове, Украина.

Образование

• В 1996 году окончил телевизионное отделение факультета журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Там будущий медиаменеджер освоил ремесло репортёра, в котором он считается признанным мастером. Сам Игорь Шестаков вспоминал:

Специальный репортаж существовал до нас… Мне кажется, мы придумали удачный слоган для этого жанра. «Теперь я знаю об этом достаточно». Действительно, была такая программа «Репортёр», которая одна из первых занялась специальными репортажами. Мы культивировали stand-up’ы, — работу репортеров в кадре. Придумывали мизансцены, ракурсы. Иногда съемка stand-up’ов занимала больше времени, чем сам репортаж. Например, когда мы снимали 60-серийный документальный цикл фильмов «Это — Москва», делали к нему «шапку», которая состояла из проходов с рассказом о том, что будет в этих фильмах. Мы снимали их больше недели, потому что надо было снимать в определенное время суток. Помню, мы писали с Андреем Сычевым stand-up в метро — он стоял на платформе и говорил начало фразы, я в этот момент ехал в поезде и должен был её подхватить на выходе причём из той двери, которая была прямо у него за спиной.

Карьера

• 1988—1991 — референт главного редактора в программе «Время», младший редактор редакции информационных программ Гостелерадио СССР; в одном из интервью вспоминал:

Мне повезло, я застал самый романтичный период нашей профессии. Когда то с Дмитрием Киселевым и Татьяной Митковой мы ездили выступать по стране, собирали полные залы, рассказывая о том, как работает перестроечное телевидение.

• 1991—1993 — специальный корреспондент программы «Вести» (РТР).
• 1993—1997 — начальник отдела спецпроектов Дирекции информационного вещания ВГТРК, был одним из авторов программ «Репортёр» и «Вести в 11» (РТР).
• 1997 — основатель и первый ведущий телепередачи «Москва-пассажирская».
• В 1997 году совместно с Андреем Сычёвым снял 60-серийный документальный цикл фильмов «Это — Москва», который демонстрировался в эфире РТР.
• В 1998 году разработал проект утреннего канала «Доброе утро, Россия!» для телеканала РТР. С декабря 1998 года — генеральный продюсер утреннего вещания МНВК, был автором и продюсером программы «День за днём» (ТВ-6).
• С 2002 года — главный редактор, а с 2004 года — руководитель студии «Доброе утро, Россия!» ВГТРК. О своей работе рассказывал:

У нас несравнимые информационные ресурсы. Мы получаем новости от всех крупнейших мировых агентств, у нас огромная сеть своих региональных корреспондентов. И это огромные затраты — их может себе позволить только государственный канал. Мы первыми в России рассказали о начале войны в Ираке и затем очень подробно её освещали. Это очень дорогие трансляции, телемосты — бюджет частных телеканалов их не потянет.

• 2006—2012 — главный продюсер телеканала «Вести» ВГТРК.
• 2009—2012 — директор «Дирекции цифровых каналов ВГТРК».
• С февраля 2011 года — генеральный директор телеканала «ТВ Столица» (с сентября 2011 года — «Москва 24»).
• С января 2012 года — руководитель Объединенной редакции московских средств массовой информации «Москва Медиа».
• С 1 апреля 2013 года по 2015 год — главный редактор телеканала «Россия-2».
• С 26 июня 2013 года входит в состав и является председателем Совета директоров ОАО «Объединенные Телепроекты» — компании, занимающейся производством и вещанием телеканалов «Страна» и «Сарафан».
• С июля 2015 года — главный продюсер телеканала «Россия-1».

Награды и звания

Лауреат премии «ТЭФИ» в номинации «Лучшая публицистическая программа» за передачу «Репортёр» (РТР).

Ссылки

• [www.vesti.ru/ Сайт круглосуточного канала «Вести-24»]
• [russkayagazeta.com/rg/gazeta/fullstory/interview-shestakov-rtr/ Интервью И.Шестакова (2004)]
• Олеся Матвеева [NewLookMedia.Ru/?p=20971 Игорь Шестаков о смене ТВ-эпох] // Евгений Юрьевич Додолев «Новый взгляд» : газета. — Россия, Центральный федеральный округ, город Москва, 2012. — № 8. — С. 14—15.

Отрывок, характеризующий Шестаков, Игорь Леонидович

– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.