Шинкуба, Баграт Васильевич

Баграт Васильевич Шинкуба Баграт Уасыл-иҧа Шьынқәба<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Изображение на почтовой марке Абхазии, 1998 год</td></tr>
Председатель Президиума Верховного Совета Абхазской АССР
февраль 1958 — апрель 1979
Предшественник:	Чочуа, Андрей Максимович
Преемник:	Кобахия, Валериан Османович
Рождение:	29 апреля (12 мая) 1917(1917-05-12) село Члоу, Кодорский уезд, Сухумский округ, Российская империя
Смерть:	25 февраля 2004(2004-02-25) (86 лет) Сухум, Абхазия
Профессия:	писатель, поэт
Награды:

Багра́т Васи́льевич Ши́нкуба (абх. Баграт Уасыл-иҧа Шьынқәба; 29 апреля [12 мая] 1917, село Члоу Кодорского уезда — 25 февраля 2004, Сухум) — абхазский писатель, поэт, политик.

Известен как историк и лингвист, исследователь абхазо-адыгских языков и истории абхазо-адыгских народов.

Биография

Окончил Сухумский педагогический институт в 1939 году. Печатался с 1935 года.

Член КПСС с 1946 года. С 1976 года — член Ревизионной комиссии КП Грузии. С 1958 года — кандидат в члены ЦК КП Грузии и председатель Президиума Верховного Совета Абхазской АССР (1958—1978).

Депутат Верховного Совета СССР 5-го созыва.

По утверждению Д. И. Патиашвили, в 1947 году Шинкуба обратился с письмом "в Кремль, потребовав от Сталина и Берия отделения Абхазии от Грузии и предоставления ей статуса независимой республики".

Творчество

Перу писателя принадлежат известный роман [apsnyteka.org/235-shinkuba_poslednij_iz_ushedshih.html «Последний из ушедших»] (посвящён истории убыхов, разделивших судьбу других мухаджиров во второй половине XIX века), поэма [apsnyteka.org/209-shinkuba2.html «Песнь о скале»], многочисленные стихотворения, в том числе широко известная в Абхазии «Колыбельная махаджиров». Б. Шинкуба известен также как автор детских стихов и нескольких сказок.

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (1987).
• Награждён двумя орденами Ленина.
• Награждён тремя орденами Трудового Красного Знамени.
• Народный поэт Абхазии (1967).
• Лауреат премии имени Дмитрия Гулиа.

Память

• В честь Б. В. Шинкуба выпущены почтовая марка и монета Абхазии.

Сочинения

• [adygabook.com/lib/00019/contents.html Б. Шинкуба. Последний из ушедших]
• Иалкаау иоымтакуа, т. 1—2, Akya, 1967—68; в рус. пер. — Избранное. [Предисл. К. Симонова], М., 1976.
• [apsnyteka.org/265-shinkuba_rassechionny_kamen.html Шинкуба Б. Рассеченный камень: Роман, повесть, рассказ]. - Сухум: Абгосиздат, 2011
• [apsnyteka.org/210-shinkuba3.html Шинкуба Б. Стихи, баллады.] / Избранное. М.: Художественная литература, 1976
• [apsnyteka.org/208-shinkuba1.html Шинкуба Б. Мои земляки (поэма)]
• [apsnyteka.org/209-shinkuba2.html Шинкуба Б. Песня о скале (роман в стихах)]
• [apsnyteka.org/212-shinkuba4.html Шинкуба Б. Чанта приехал (повесть)]
• Шинкуба Б. Сказка о капризном козленке / пер. с абхаз. Ю. Кушака. М.: Малыш, 1989. ISBN 5-213-00591-8

Литература

• Цвинариа В. Л., Творчество Б. В. Шинкуба, Тб., 1970.

Ссылки

• Шинкуба Баграт Васильевич // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.apsny.ru/culture/culture.php?page=content/bagrat_sh.htm Размышления Баграта Шинкубы]
• [www.abhazia.com/book/?page=book&cat=wb_50 Не уходи, Апсуа!]
• [www.newizv.ru/news/?id_news=4852&date=2004-02-26 Скончался абхазский поэт Баграт Шинкуба]

Отрывок, характеризующий Шинкуба, Баграт Васильевич

– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.