Школьник, Иосиф Соломонович
| Иосиф Соломонович Школьник | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
Иосиф Соломонович Школьник (1883, Балта, Херсонская губерния — 26 августа1926, Ленинград) — российский график и сценограф.
Родился в еврейской семье. Учился в Одесском художественном училище. Один из создателей и участников петербургского художественного объединения «Союз молодежи» (1910—1918).
B 1913 совместно с художником Павлом Филоновым оформлял постановку спектакля «Владимир Маяковский» и совместно с Казимиром Малевичем — постановку пьесы «Победа над Солнцем» В. Велимира Хлебникова и Алексея Крученых. В том же году выходит журнал «Союза молодежи» с литографиями Иосифа Школьника.
В 1917 участвовал в оформлении революционных празднеств. С 1918 — художник-оформитель представлений в «Луна-парке». Декоратор Троицкого театра (1913—1917), Малого театра (1918—1919) в Петрограде. Член коллегии отдела изобразительных искусств Народного комиссариата просвещения и директор Петроградского декоративного института.
Напишите отзыв о статье "Школьник, Иосиф Соломонович"
Ссылки
- [www.balta.od.ua/BALTA/Nashi1.html Почётные граждане Балты] (рус.)
- [persons-info.com/index.php?pid=67242 Школьник Иосиф Соломонович] (рус.)
- [artnow.ru/ru/gallery/0/11209.html Школьник Иосиф Соломонович] (рус.)
- [baltatown.narod.ru/person/2.htm Школьник Иосиф Соломонович] (рус.)
|
Это заготовка статьи о художнике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Школьник, Иосиф Соломонович
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
