Замок Штайнэгг (Нойхаузен)

Замок
Замок Штайнэгг Burg Steinegg
Страна	Германия
Федеральная земля, община	Баден-Вюртемберг, Нойхаузен (Энцкрайс)
Основатель	Дитер VI фон Гемминген
Дата основания	середина XV в.
Статус	частная собственность
Состояние	восстановлено в XX в.
Сайт	[www.evkirche-pf.de/einrichtungen/burg_steinegg.htm Официальный сайт]

Замок Штайнэгг — средневековый в своей основе замок в немецкой общине Нойхаузен (Энцкрайс) в федеральной земле Баден-Вюртемберг.

Расположение

Замок выстроен в небольшой балке на высоте 410 м над уровнем моря, и расположен в лесопарковой зоне на окраине одноимённой деревни, входящей в состав общины Нойхаузен, примерно в 15 километрах к юго-востоку от Пфорцхайма.

История

На возвышении позади ныне существующего строения в высоком Средневековье располагался другой одноимённый замок, возведение которого приписывается Адальберту фон Штайнэггу, одному из министериалов графов Кальва.

В 1324 г. замок с прилегающим владением отошёл роду фон Штайн, и в XV в. — после разгрома «Шлеглербунда» (нем. Schleglerbund; произведено от Schlägel/Schlegel, которое можно перевести как «булава»), выступавшего за упрочение прав мелкого дворянства, — Дитеру V фон Геммингену. Одноимённый сын последнего, служивший при баденском дворе гофмейстером, в первой половине XV в. построил для себя новый замок, который с тех пор стал основной резиденцией Геммингенов-Штайнэггов.

Видимо, в XVI в. замок был перестроен в стиле ренессанс.

Последним проживавшим в замке представителем рода был Юлиус фон Гемминген-Штайнэгг (1774—1842), передавший в 1835 г. владение Штайнэгг своим сыновьям Эдуарду и Густаву, которые, однако, спустя 4 года продали его Бадену.

Баденское правительство планировало разместить в замке пивоварню, либо прядильную мануфактуру, что не пришлось по вкусу Эдуарду фон Геммингену, и в 1840 г. он выкупил родовое гнездо обратно. По его же указанию вскорости были вскрыты крыши, и замок в самое быстрое время превратился в руины — решение, которое многие посчитали признаком психического нездоровья.

В 1928 г. за восстановление замка взялась Сент-Клер фон Гемминген (1863—1951), основавшая в 1933 г. специальный фонд, Steinegg-Bund, который не только должен был заняться изучением наследия её прадеда Юлиуса фон Гемминген-Штайнэгга, но и поддержкой евангелической общины в Хагеншисе и в Штайнэгге.

Посредством специального договора, предусматривавшего полное восстановление сооружения и его общественное использование, замок Штайнэгг перешёл в 1958 г. в собственность евангелической общины Пфорцхайма.

В конечном счёте после многолетних строительных работ, поддержанных как финансовыми средствами земли Баден-Вюртемберг, так и пожертвованиями семьи Гемминген, замок был отстроен заново.

Современное использование

В замке открыт центр досуга и гостиница евангелической общины Пфорцхайма, основными пользователями которых являются школы, детские сады, молодёжные группы и клубы.

Для туристов предлагается брошюра с описанием истории здания.

Литература

• Emil Lacroix, Heinrich Niester: Kunstwanderungen in Baden, Chr. Belser Verlag Stuttgart, 1959
• Friedrich-Wilhelm Krahe: Burgen des deutschen Mittelalters. Grundriss-Lexikon. Flechsig, Würzburg 2000. ISBN 3-88189-360-1
• Georg F. Kost: Burg Steinegg – Das Ende einer Reichsherrschaft, in : Der Enzkreis, Jahrbuch 91/92, hrsg. vom Landratsamt Enzkreis, S. 199–203.

Ссылки

• [www.evkirche-pf.de/einrichtungen/burg_steinegg.htm Официальный сайт замка (на немецком языке)]
• [www.badischewanderungen.de/Burg-Steinegg.htm Частная страница с фотографиями и краткой историей замка (на немецком языке)]
• [kath-schutterwald-neuried.de/mini-lager.info/html/burg_steinegg.html Частная страница с фотографиями и личными впечатлениями от проведённых в замке дней (на немецком языке)]

Отрывок, характеризующий Замок Штайнэгг (Нойхаузен)

– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.