Щекин-Кротова, Ангелина Васильевна

Ангелина Васильевна Щекин-Кротова
А. В. Щекин-Кротова в 1931 г.
Дата рождения:	5 июня 1910(1910-06-05)
Место рождения:	Лебедин
Дата смерти:	1992(1992)
Место смерти:	Москва
Супруг:	Р. Р. Фальк

Ангелина Васильевна Щекин-Кротова (5 июня 1910, Лебедин — август 1992, Москва) — российский искусствовед.

Родилась в городе Лебедине Харьковской губернии. В начале 1920-х её семья переехала в Москву.

1927 — окончила среднюю школу.

1933 — окончила экскурсионно-переводческое отделение Московского института новых языков со знанием немецкого языка. В этом же году начала работать гидом-переводчиком в системе «Интуриста», вела семинар по истории русского искусства в Третьяковской галерее для коллег-переводчиков.

1936 — приглашена в Центральный дом художественного воспитания детей для организации выставок детского рисунка и занятий с детьми дошкольного возраста, где работала вплоть до 1940 года.

1939 — весной познакомилась с художником Робертом Фальком на его персональной выставке в Доме писателей. В этом же году вышла замуж за Роберта Рафаиловича, став его четвёртой женой. Семья проживала на 4-м этаже знаменитого дома Перцова, что на углу Курсового переулка и Соймоновского проезда, где также находились мастерские и квартиры двух соратников Фалька по «Бубновому валету» — А. В. Куприна и В. В. Рождественского. Эту троицу Ангелина Васильевна называла «тихими бубновыми валетами», в противовес «громким» — это тройка Кончаловский — Машков — Лентулов.

1941 — с началом Великой Отечественной войны эвакуировались в Башкирию, потом в Самарканд. Вернулись в 1943 году.

1958 — умер Р. Фальк.

1967 — Ангелина Васильевна, выйдя на пенсию, посвятила себя сохранению и популяризации творческого наследия художника Р. Р. Фалька. С её помощью в период 1960—1990 гг. был организован ряд персональных выставок художника. Она также опубликовала ряд статей о творчестве Роберта Рафаиловича. Многие работы Фалька из семейной коллекции были переданы музеям в дар.

Литературные труды Щекин-Кротовой А. В

• Из жизни рядом с Фальком. В кн. Д. В. Сарабьянова «Robert Falk». На немецком языке. Дрезден, 1974.
• Щекин-Кротова А. В. Становление художника // Новый мир. 1983. № 10.
• Щекин-Кротова А. В. Фальк Р. Р. Беседы об искусстве. Письма. Воспоминания о художнике. 1981.
• Щекин-Кротова А. В. Люди и образы. Биографии и легенды. Из цикла «Модели Фалька» // Панорама искусств. Выпуск 8. — М.: Советский художник, 1985.

Библиография

• Диденко Ю. Пристань «тихих бубновых валетов» в «Доме Перцова». // Русское искусство, 2005, №II. ISBN 2000020454225

В РГАЛИ, в фонде Р. Р. Фалька (№ 3018) хранится большое количество материалов, созданном на основе переданных в дар в 1984 году Ангелиной Васильевной.

Отрывок, характеризующий Щекин-Кротова, Ангелина Васильевна

– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.