Энциклопедия чудес
Поделись знанием:
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
| Энциклопедия чудес | |
|
| |
| Автор: | |
|---|---|
| Язык оригинала: | |
| Оригинал издан: | |
| Издатель: | |
«Энциклопедия чудес» — научно-популярная трилогия советского журналиста, популяризатора науки Владимира Мезенцева. Переводилась на немецкий, испанский, португальский, японский языки. Выходила в 1968—1979 годах. Книга первая — «Обычное в необычном» — была впервые опубликована в 1968 году и посвящена попыткам научного объяснения загадочных природных явлений — дождей из животных, болотных огней, зыбучих песков и проч. Книга вторая — «Загадки живой природы» — впервые опубликована в 1974 году и касалась вопросов существования Несси, «снежного человека», феномена спиритизма и проч. Книга третья, впервые опубликованная в 1979 году, — «Природа и человек» — в основном посвящена феноменам савантизма, генетической памяти, долгожительства и т. д. Написанная в научно-популярном жанре, книга примечательна тем, что факты сначала подаются с оттенком загадки, а потом следует сугубо материалистическое и рациональное им объяснение.
Трилогия дважды переиздавалась издательством «Знание» (1983 и 1988 годы). Переиздана в 1987 и 1989 годах (три книги в одном томе) издательством Казахской советской энциклопедии, которое было повторено в 1990 году Киргизской советской энциклопедией. Двухтомное издание под названием «Чудеса» выпускалось в Алма-Ате в 1990 и 1992 годах. Трилогия переиздавалась также в 1994 году в мягкой обложке.
Издания
- Мезенцев В. Энциклопедия чудес. Книга первая. Обычное в необычном. — М.: Знание, 1968. — 400 с.
- Мезенцев В. А. Энциклопедия чудес. Книга 2. Загадки живой природы. — М.: Знание, 1974. — 288 с.
- Мезенцев В. А. Энциклопедия чудес. Книга 3. Природа и человек. — М.: Знание, 1979. — 208 с.
- Мезенцев В. А. Энциклопедия чудес. Книга 1. Обычное в необычном. 2-е изд., переработанное и допол. Серия «Библиотека Знание». — М.: Знание, 1983. — 272 с.
- Мезенцев В. А. Энциклопедия чудес. В 3-х книгах. Обычное в необычном. Загадки живой природы. Природа и человек. — Алма-Ата: Казахская СЭ, 1987. — 416 с.
- Мезенцев В. А. Энциклопедия чудес. Книга 1. Обычное в необычном. 3-е изд. — М.: Знание, 1988. — 288 с. ISBN 5-07-000045-4
- Мезенцев В. Энциклопедия чудес. — Фрунзе: Главная редакция Киргизской советской энциклопедии, 1990. — 524 с.
- Мезенцев В. А. Чудеса: Популярная энциклопедия. В 2-х томах. 4-е изд., перераб.и доп. — Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1990. — 368+368 с. ISBN 5-89800-031-3 / 5898000313
- Мезенцев В. А. Чудеса. Популярная энциклопедия в 2-х томах. Научно-художественное издание. — Алма-Ата: Казак энциклопедиясы, 1992. — 368+368 с.
- Мезенцев В. Энциклопедия чудес. Книга 1. Обычное в необычном. — М.: Акалис — Гардарика, 1994. — 280 с. ISBN 5-86275-003-7
- Мезенцев В. Энциклопедия чудес. Книга 3. Природа и человек. — М.: Акалис, Менеджер, 1994. — 208 с. ISBN 5-87457-007-1
Переводы
- Mesentsev Vladimir. Enciclopedia de las maravillas. 1. La tierra y el cielo. 2. El hombre es inagotable. — М.: Мир 1987. — 280 с.
- Володимир Мезенцев. Енциклопедiя чудес. Кн. 1. Звичайне в незвичайному. — Київ: Веселка, 1983. — 198 с.
- Володимир Мезенцев. Енциклопедiя чудес. Кн. 2. Загадки живої природи. — Київ: Веселка, 1984. — 199 с.
- Володимир Мезенцев. Енциклопедiя чудес. Кн. 3. Природа і людина. — Київ: Веселка, 1985. — 135 с.
Напишите отзыв о статье "Энциклопедия чудес"
Отрывок, характеризующий Энциклопедия чудес
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
