Юнг, Эдуард
Поделись знанием:
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
| Эдуард Юнг | |
| англ. Edward Young | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
Апем близ Уинчестера, графство Хэмпшир, Англия |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Уэлин, графство Хартфордшир, Королевство Великобритания |
| Род деятельности: | |
| Годы творчества: |
1713 – 1745 |
| Направление: | |
| Жанр: |
поэзия |
| Язык произведений: |
английский |
Эдуард Юнг (иногда пишут в современном прочтении Эдуард Янг, англ. Edward Young; крещён 3 июля 1683, Апем близ Уинчестера — 5 апреля 1765, Уэлин, Хартфордшир) — английский поэт-масон, зачинатель кладбищенской поэзии эпохи сентиментализма.
Биография
Сын священника. Изучал право в Оксфордском университете. Первые опубликованные произведения «Epistle to … Lord Lansdoune» (1713), «Poem on the Last Day» (1713), «The Force of Religion: or Vanquished Love» (1714), «On the late Queen’s Death and His Majesty’s Accession to the Throne» (1714) носили черты классицизма, особого успеха не имели.
Широкую известность Юнг приобрёл религиозно-дидактической поэмой в девяти книгах «Жалоба, или Ночные размышления о жизни, смерти и бессмертии» (The Complaint, or Night Thoughts on Life, Death, and Immortality, 1742—1745), написанной под впечатлением смерти жены. Стихотворные размышления о горестях жизни, тщете человеческих стремлений стали образцом литературы сентиментализма и положили начало так называемой кладбищенской поэзии.
В России первые переводы «Ночных мыслей» начали появляться уже в 1770-е годы. А. М. Кутузов с 1778 публиковал в журнале «Утренний свет» прозаические переводы отдельных «Ночей». Позднее они вышли книгой «Плач Эдуарда Юнга, или Нощныя размышления о жизни, смерти и бессмертии» (1785). В подмосковной усадьбе масона И. В. Лопухина памяти поэта был посвящён т.н. Юнгов остров.
Изданы в России[1]
- Письма Фонтенеля и Юнга / Пер.: Вышеславцов. — М.: в Университетской тип. у Хр. Клаудия, 1801. — 48 с.
- Юнг Э. Бытие разумное, или Нравственное воззрение на достоинство жизни = The complaint, or Night-thoughts / Пер. с фр. — М.: в тип. Пономарёва, 1787. — 174 с. — (Авт. установлен по изд.: Barbier. Dictionnaire des ouvrages annonymes. – T. 2).
- Юнг Э. Вождь к истинному благоразумию и к совершенному щастию человеческому, или Отбоные о сих материях мысли… / Пер.: А. В. Олешев. — СПб., 1780.
- Юнг Э. Вопли / Пер.: О. Лузанов. — СПб., 1791. — 36 с.
- Юнг Э. Дух, или Нравственные мысли славного Юнга, извлечённые из Нощных его размышлений: С присовокуплением некоторых нравственных стихотворений лучших российских и иностранных стихотворцев: Ломоносова, Хераскова, Державина, карамзина, Томсона и других / Пер. с фр.: А. Андреев. — СПб.: в тип. Гос. мед. коллегии, 1798. — 230 с. || . — М.: в тип. С. Селивановского, 1806. — 228 с.
- Юнг Э. Картина бытия помышлением созерцаема, или Умственное воззрение на драгоценность жизни / Перс англ.: Н. Морозов. — М.: в Губернской тип. у А. Решетникова, 1798. — 151 с.
- Юнг Э. Мысли Юнга об оригинальном сочинении / Пер. с фр.: И. А. Грацианский. — СПб.: в Императорской тип, 1812. — 108 с.
- Юнг Э. Ночи / Пер. в стихах: С. Н. Глинка.. — М., 1803. — 62 с. || . — 3-е изд. — М.: в Университетской тип, 1820. — 175 с.
- Юнг Э. Нощные мысли и другие некоторые сочинения г. Юнга / Пер. с англ. на фр., с фр.: И. Р. — СПб.: при Артиллерийском и Инженерном шляхетном кадетском корпусе у содержателя тип. Х. Ф. Клеэна, 1780. — 152 с.
- Юнг Э. Письмо к Волтеру. [Избек, или Добродетельный богач] / Пер. с фр.: Турнер. — СПб., 1782. — 11 с.
- Юнг Э. Плач, или Нощные мысли о жизни, смерти и бессмертии = The complaint, or night-thoughts on life, death and immortality / Пер. с англ.: С. Д. – Ч. 1–2. — СПб.: в тип. Г. М. коллегии, 1799. — 510; 505 с.
- Юнг Э. Плач, или Нощные размышления о жизни, смерти и бессмертии, в девяти нощах помещённые; с присовокуплением двух поэм: 1) Страшный суд, 2) Торжество веры над любовию, творения сего же знаменитого писателя = The complaint, or night-thoughts on life, death and immortality / Пер.: А. Кутузов. – Ч. 1–2. — 2-е изд. — М.: Типографич. компания, в вольной тип. И. Лопухина, 1785. || . — 3-е изд. — М.: в Губернской тип. у А Решетникова, 1799. || . — 3-е изд. — СПб.: тип. И. Глазунова, 1812.
- Юнг Э. Рассуждение о жизни, смерти и бессмертии человеков // Цветы любомудрия, или Философические рассуждения. — СПб., 1778. — С. 39–48.
- Юнг Э. Сатиры, или Любовь к славе всеобщая страсть / Пер. с фр.: А. Татаринов. — СПб.: тип. Б. Л. Гека, 1792. — 108 с.
- Юнг Э. Стихотворческие красоты / Пер. с англ.: М. Паренаго. — М.: в привилегир. тип. Кряжева и Мея, 1806. — 379 с.
- Юнг Э. Страшный суд: Поэма / Пер. с итал.: М. М. Щербатов. — СПб., 1977. — 45 с. || . — 2-е изд. — М.: в тип. Компании типографической, 1787. — 51 с.
- Юнг Э. Торжество веры над любовию: Поэма / Пер. с фр.: И. Лопухин. — М.: в Университетской тип. у Н. Новикова, 1780. — 45 с. || . — 2-е изд. — М.: в тип. Компании типографической, 1787. — 39 с.
Напишите отзыв о статье "Юнг, Эдуард"
Примечания
- ↑ Источник — [www.nlr.ru/poisk/ электронные каталоги РНБ]
Литература
- Юнг, Эдуард // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [www.russianculture.ru/brit/histbr3.htm Ю. Левин. Английская литература в России XVIII века]
Отрывок, характеризующий Юнг, Эдуард
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.
Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
