Юнкерский батальон (Добровольческая армия)

Юнкерский батальон — одна из первых частей Добровольческой армии, сформированная в начале ноября 1917 г. в Новочеркасске.

История

Сформирована в ноябре 1917 года в Новочеркасске из кадет и юнкеров штабс-капитаном лейб-гвардии Измайловского полка В. Д. Парфёновым Юнкерская рота численностью около 150 человек, сведённых в 4 взвода: 1-й из юнкеров пехотных училищ (главным образом Павловского), 2-й из юнкеров артиллерийских училищ, 3-й из кадет морских училищ; 4-й из кадет и учащейся молодежи. Значительная часть кадет была 15-17 летнего возраста. После нескольких дней строевых занятий личный состав вооружили винтовками, отнятыми у солдат двух запасных пехотных полков.

Через несколько дней после формирования роты 2-й взвод был выделен на формирование Сводной Михайловско-Константиновской батареи, а рота вновь пополнена до 150 чел. за счет добровольцев и развернута в Особый Юнкерский батальон двухротного состава: 1-я юнкерская рота (к-р ротмистр лейб-гвардии Гродненского гусарского полка Скасырский) и 2-я кадетская рота (к-р штабс-капитан лейб-гвардии Волынского полка Мезерницкий). Юнкерский батальон вместе с Офицерской ротой составил отряд полковника И. К. Хованского.

26 ноября батальон в составе отряда был направлен на подавление большевистского восстания в Ростове. В 5 часов утра 27 ноября отряд высадился в полутора километрах от станции Нахичевань и без боя захватил её. Юнкерский батальон занял оборону слева от железнодорожного полотна и вступил в бой с вышедшими из Ростова превосходящими силами красных. Попытка батальона решительной «психической» атакой выбить противника ( красный отряд ) из Балабановской рощи и ворваться в город не увенчалась успехом. В бою почти полностью погиб (был переколот штыками) 4-й взвод 2-й роты под командованием капитана Донскова, состоявший из кадет Одесского и Орловского корпусов. К 9 часам утра батальон вернулся на позиции у станции Нахичевань и при поддержке Михайловско-Константиновской батареи и орудий донского артиллерийского взвода, также обслуживаемых юнкерами, удерживал их до вечера. После этого отряд организованно отошёл к станции Кизитеринка, имея в арьергарде кадетскую роту Юнкерского батальона.

Мы удержали станцию, но с какими потерями! У меня в роте из 140 осталось 65, то же было и в других ротах. Да, мальчуганы показали, что умеют воевать. Но к вечеру стало ясно, что дальше они выдержать не смогут. Со вчерашнего дня они не ели и не спали, промокли насквозь и заледенели. Некоторых без сознания выносили из окопов.

— Воспоминания полковника М. В. Мезерницкого

28 ноября юнкерский батальон в составе колонны полковника Кучерова участвовал в штурме Ростова. В конце декабря — начале января 1918 года нёс караульную службу в Ростове. С 16 (29) января 1918 года прикрывал линию железной дороги Ростов — Таганрог, обеспечивая отход Таганрогского отряда полковника Кутепова. Затем несколько дней вместе с Партизанским Офицерским батальоном им. Корнилова и 1-й Юнкерской батареей занимал фронт у Новочеркасска, после чего был возвращён в Ростов для несения караульной службы. 1 (14) февраля участвовал в неудачной попытке деблокировать Батайский отряд под Батайском, отошёл за реку Бейсужок. 2-3 (15-16) февраля при поддержке Юнкерского артиллерийского взвода удерживал фронт, после чего передал позиции 2-му Офицерскому батальону.

12 февраля 1918 года, перед 1-м Кубанским походом, к батальону был присоединен Ростовский добровольческий полк (бывший Студенческий батальон) и общее командование было передано генералу Боровскому.

В марте 1918 года батальон был включён в 1-й Офицерский полк 2-м батальоном (5-я и 6-я рота).

Ссылки

• [www.istmira.com/knigi-noveishee-vremya/11/11/page/6/Russkiy-flot-na-chuzhbine.html Публичная историческая библиотека]
• [lepassemilitaire.ru/shtabs-kapitan-v-d-parfenov-anatolij-veksler/ Анатолий Векслер. Штабс-капитан В. Д. Парфенов — первый командир Особого Юнкерского батальона]
• [beloe.yes-da.com/t55-topic В. К. Мезерницкий. Так пролилась первая кровь]

Отрывок, характеризующий Юнкерский батальон (Добровольческая армия)

– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.