Якутская литература
Поделись знанием:
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
Якутская литерату́ра — литература народа саха на якутском языке.
В 1900 г. Кулаковский Алексей Елисеевич написал стихотворение «Байанай алгыһа» («Благословение Баяная») — считающееся первым произведением якутской письменной художественной литературы.[1] Решающую роль в возникновении якутской художественной литературы сыграла книга О. Н. Бётлингка «О языке якутов» (1851), в которой были опубликованы «Ахтыылар» («Воспоминания») А. Я. Уваровского (1800—61).[2]
Якутские авторы
- Винокуров, Илья Дорофеевич[sah] (1914—1952, псевдоним Чаҕылҕан)
- Гоголев, Иван Михайлович (1930—1998)
- Данилов, Семён Петрович (1917—1978)
- Данилов, Софрон Петрович (1923—1993)
- Ермолаев, Рафаэль Дмитриевич[sah] (р. 1931, псевдоним Рафаэль Баҕатаайыскай)
- Ефимов, Моисей Дмитриевич (1929—2010)
- Золотарёв, Николай Гаврилович (псевдоним Николай Якутский, 1908—1995)
- Иванов, Алексей Андреевич[sah] (1898—1934)
- Кулаковский, Алексей Елисеевич (псевдоним Алексей Ексекюлях, 1877—1926)
- Кулачиков, Серафим Романович (псевдоним Элляй, 1904—1976)
- Макаров, Гавриил Иванович[sah] (1914—1956, псевдоним Дьуон Дьаҥылы)
- Мординов, Николай Егорович (псевдоним Амма Аччыгыя, 1906—1994)
- Неустроев, Николай Денисович (1895—1929)
- Неустроева, Анна Денисовна[sah] (1903—1947)
- Новиков, Владимир Михайлович (псевдоним Кюннюк Урастыров, 1907—1990)
- Павлов, Николай Николаевич[sah]
- Попов, Леонид Андреевич (1919—1990)
- Руфов, Семён Титович[sah] (р. 1927)
- Саввин, Степан Афанасьевич[sah] (1903—1970, псевдоним Күн Дьирибинэ)
- Седалищев, Никифор Кирикович[sah] (1913—1944, псевдоним Дьүөгэ Ааныстыырап)
- Сивцев, Дмитрий Кононович (псевдоним Суорун Омоллоон, 1906—2005)
- Сивцев, Ефрем Степанович[sah] (1909—1989)
- Слепцов, Иван Егорович[sah] (псевдоним Иван Арбита, 1913—1943)
- Слепцов, Платон Алексеевич (псевдоним Ойунский, 1893—1939)
- Соловьёв, Василий Сергеевич[sah] (1915—1993, псевдоним Болот Боотур)
- Сметанин, Тимофей Егорович[sah]
- Софронов, Анемподист Иванович (1886—1935)
- Сыромятников, Георгий Саввич (1926—1991)
- Тобуроков, Николай Николаевич (1934)
- Тобуроков, Пётр Николаевич (1917—2001)
- Туласынов, Пантелеймон Яковлевич[sah] (1916—1949)
- Харлампьева, Наталья Ивановна[sah]
- Яковлев, Семён Степанович[sah]
Напишите отзыв о статье "Якутская литература"
Примечания
Литература
|
Это заготовка статьи о литературе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Якутская литература
– Пойдем.– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
